– Мне не помешало бы выпить, – и достал из бардачка металлическую фляжку. – Черт, как жарко. Сорок пять гребаных градусов. Тебе тоже нечего сказать, да?
Отец был прекрасно осведомлен о тщетности, о которой говорил коп. А также о статистике и мизерных шансах, поскольку 2051 год был богатым на похищения детей. Тогда Отец научился возмущаться мировыми проблемами по своей причине. Он был способен сходить с ума лишь из-за потери своего ребенка. У него не было времени на Бангладеш, даже когда восемьдесят процентов его территории оказались под водой. Как и на Грецию и Испанию с их пожарами. На Африку, для которой это был всего лишь еще один трудный год. На Китай с его засухой. У него не осталось в голове места, чтобы представить количество людей, вынужденных мигрировать. Снова охваченная огнем Австралия. Жители Центральной Америки, погибшие у Американо-мексиканской стены после прихода мормонов к власти. Ничто из этого не имело для Отца значения, разве что служило жестоким маневром, отвлекающим людей от одной пропавшей в Девоне четырехлетней девочки. Его солипсизм был планетарных масштабов. Он бросил бы вызов любой матери или отцу маленького ребенка, кто думал бы иначе.
Наконец Отец ответил:
– В 2051-м в этой стране было зафиксировано триста восемьдесят тысяч случаев пропажи детей.
Офицер повернул голову и оглянулся через плечо. На непроницаемом лице читались лишь привычная уже усталость, смешанная с раздражительностью.
– Семеро из десяти вернулись домой через двадцать четыре часа. Многих сирот из лагерей было сложно отследить, но большинство вернулось домой. Из тех детей, которые по-прежнему числятся пропавшими, пять тысяч были похищены. Половина из них тоже возвращалась через семьдесят два часа. В основном они похищались членами семей. В этом было замешано множество рассерженных и разведенных отцов и матерей. Моя маленькая дочь не вернулась домой. Многие из похищенных были найдены позже, у дальних или близких родственников, живыми и здоровыми. Моя дочь не была найдена.
– Но из пяти тысяч пропавших детей каждый десятый похищался незнакомцем. Пятьсот детей за один год. В основном их выкрадывали из интернатов и лагерей беженцев. Трое из десяти погибали, и их убивали через несколько часов после похищения. Остальных забирали и оставляли в живых по другим причинам. Таких детей, похищенных незнакомцами, насчитывается триста пятьдесят. Почти половину, в конечном итоге, нашли живыми, но в местах, где их вообще не должно было быть. И они пережили такое, чего не один ребенок не должен даже представлять себе.
– Я могу говорить лишь о вероятности. И вероятность того, что большинство из ста шестидесяти двух детей все еще живы, велика. Если верить статистике, сексуальные преступники убили бы сорок девять из них и спрятали б их останки. Остается сто тринадцать детей, которые по-прежнему числятся пропавшими без вести, но могут удерживаться в плену. Сто тринадцать детей. Могу лишь надеяться, что моя дочь – одна из них. Надежда не такая уж и большая, не так ли? Но именно поэтому я делаю это.