— Работа ещё не закончена, — острили эсэсовцы. — Продолжайте. У вас неплохо получается. Хороший пример для подчинённых.

— Автомат перегрелся…

— У вас есть пистолет.

Сейчас перегрелся пулемёт, а двое русских нырнули в узкий овражек. Водитель остановил вездеход шагах в пятидесяти.

— Ближе не подъедешь, — пояснил он. — Там могут быть расщелины, засыпанные снегом.

Лейтенант выпрыгнул из машины вместе с одним из охранников, а другому приказал:

— Сними пулемёт и догоняй нас. Живее!

— Не торопитесь, господин лейтенант, — посоветовал водитель. — С пулемётом будет надёжнее.

Какие-то нотки в голосе водителя напомнили ему унижение, пережитое от эсэсовцев.

— Помогите лучше побыстрее снять пулемёт, — оборвал водителя лейтенант и решительно шагнул к оврагу.

Василий Дарькин и сапёр, утопая по пояс в снегу, торопливо пробивались к выходу из оврага. Наверху их обгонял лейтенант с автоматом и охранник в длинной шинели с карабином наизготовку.

— Курт, ускорь шаг, — торопил помощника офицер. — если увидишь русских, бросай гранату. Желательно их оглушить и взять живыми.

Охранник отвинтил колпачок гранаты и осторожно заглянул в овраг. Из-под сапог пополз пласт снега, а снизу ударили очереди двух автоматов. Охранник шарахнулся от края и выдернул запальный шнур. Однако бросить гранату не сумел. У него были пробиты рука и шея.

Граната-«колотушка» упала у ног, а охранник отпрыгнул прочь. За секунду до взрыва он успел броситься в снег. Уши забило тягучим звоном, ноги обожгло.

Снег на верхушке холма был неглубокий. Осколки продырявили в нескольких местах сапоги, шинель. Из глубокой раны на ляжке толчками вытекала кровь. Два осколка достались лейтенанту.

Он побежал вперёд, не обращая внимания на боль, и наверняка бы угодил под пули скорострельных ППШ, но провалился в снег, угодив в расщелину. Водитель выскочил из-за руля и кинулся спасать лейтенанта.

— Догоняйте их! — кричал увязнувший в снегу офицер. — Я выберусь сам.

Пулемётчик стрелял на бегу и толком не видел цели.

— Подойди ближе к краю, — посоветовал водитель. — Оттуда ты их срежешь обоих.

— Или они меня, — огрызнулся охранник с пулемётом.

Он словно предчувствовал свою судьбу. Присев на колено, торопливо добивал остаток ленты. Очередь снизу достала не слишком опытного пулемётчика, ударив его в лицо.

Но и сапёр, старый приятель сержанта Ларькина, был смертельно ранен в грудь. Пытался то-то сказать, но изо рта текла кровь. Василий забрал оружие товарища и торопливо зашагал дальше. Помочь ему он бы ничем не смог, а данные разведки следовало передать старшему лейтенанту.

Водитель берёг свою жизнь (мать, жена, двое детей) и выпустил остаток патронов, сильно не высовываясь. Пулемётчик сидел на снегу и, зажав ладонями рану под глазом, раскачивался, как будда. Водитель понял, что камрад ранен смертельно.

— Я вернусь, — пообещал он и побежал вытаскивать лейтенанта.

Это удалось не сразу. Когда офицер оказался наверху и заглянул вниз, то увидел, что разрыхлённый снег сплошь покрыт пятнами крови.

— Позвольте, я вас перевяжу, — суетился водитель.

Погоня за русскими разведчиками закончилась хуже некуда. Ефрейтор опасался, что всю вину свалят на него и отправят на фронт. Но офицер терпеливо вынес перевязку и, убедившись, что раны не смертельные, показал водителю на скорчившееся тело одного из солдат.