— Рашид! Я просил ее себе! — продолжает рядом стоять Ильдар, который слушал нас с полным недоверием. Но Рашид уверен, что разбирается в людях. Скорее всего именно так у него мой отец отобрал дом. А люди склонны наступать на одни и те же грабли. Не важно, кому они при этом молятся.

— У тебя полный дом жен и любовниц. А свою жену я могу дарить, кому пожелаю. — рявкает Рашид, затем поворачивается ко мне. — Но за твои слова я бы мог отрубить тебе голову, Черепанов. Какое ты имеешь право во мне сомневаться?! Во мне, минотавре и человеке, который пережил кому?

— Нет-нет, я в тебе ни мгновение не сомневался. Я даже считаю, — вальяжно усаживаюсь я и кидаю в рот виноградинку под злобный взгляд Ильдара. — Что ты бы обязательно одержал надо мной верх в бое. В былые времена так точно.

— В былые?!

— Ну сейчас, после затяжной комы, силы не те.

— Ты пять лет просидел в инвалидной коляске, а говоришь мне про силы? — ржет он, широко открывая рот, демонстрируя часть желтых вставных зубов. Пятку бы ему туда. С размаху. Выбить те, что остались. — Да я тебя за один раунд сделаю.

— Даже не за три? — делаю вид, что мне страшно, но подключаюсь. — А давай забьемся. Устроим бой, сделаем высокие ставки. И никто больше не скажет, что ты старый и немощный, а молодой и дерзкий Ильдар тебя подсиживает.

— Много говоришь! Будет бой! И никто больше и слова про меня не скажет, ясно тебе!? Мне будет очень приятно убить сына ублюдка, меня обманувшего.

— Кстати, об этом. Выиграешь — отдам тебе дом. Говорят, могилы твоих предков на том же месте.

Сказать, что Рашид был поражен, ничего не сказать. И нет, он почти не подал виду. Но замер на мгновение, внимательно рассматривая мое лицо.

— Дом моих предков за шлюху?

— За шлюху, которой мы оба хотим отомстить.

Рашид улыбается, кивая, словно в голове уже нарисовал себе картинку.

— А если ты ляжешь на лопатки, я заберу твой дом, а эту суку похороню заживо. Установлю туда камеру и будем с тобой смотреть, как она задыхается.

— А ты шаришь в извращениях, — смеюсь я нарочито громко, и мы пожимаем руки. Потом я обязательно ее продезинфицирую, но сейчас нужно делать вид, что я такой же, как мой отец. Такое же ничтожество.

— Ты напоминаешь мне своего отца. Но тот был обманщиком. — Он резко дергает мою руку на себя и приближает лицо так близко, что еще немного — и поцелует. — Но если меня наебешь ты, я закопаю тебя с Эвелиной и заставлю вашего сына смотреть, как вы подыхаете.

— Не сомневаюсь.

Он резко отпускает меня, но я остаюсь до талого. Пью, лапаю танцовщиц, постоянно боковым зрением поглядывая за Евой. В какой-то момент она уходит к Данилу, который только-только очнулся. Я же остаюсь до того времени, когда Рашид напивается до такой степени, что в спальню к любовнице его уводит охрана.

— Я узнаю, что ты задумал, — появляется рядом Ильдар, а я нагло улыбаюсь и «случайно» проливаю на него вино.

— Странные вы все-таки, мусульмане. Пьете алкоголь, матерей бьете, любовниц с женами в одном доме держите, обрезание женщинам делаете. А Аллах-то все видит. Все ли вы делаете по вашему Корану?