— Можешь не сомневаться. А ты забудешь про нее. И про пацана. Иначе сдохнешь на глазах Эвелины и сына. Медленно, в муках. А еще я перережу всех, кто тебе дорог. А потом взорву здание вашей вшивой конторы и мне, мальчик, не будет за это ничего. Ни-че-го...

Терпи, Харитон, молчи и терпи. Он поплатиться. Он сдохнет.

— Она умоляла не убивать тебя, но про отпустить речи не было. Так что будешь гнить здесь. Посмотрим через сколько твои друзья вспомнят о тебе, — ржет он так, что блевануть хочется. А еще хочется понять.

— Ты можешь поиметь любую! Зачем тебе она?! Сын, который не от тебя! – ору ему в спину, когда он уже поднимается и собирается уйти. Оставить меня здесь.

— А ты так и не задался вопросом, почему дочь богатого предпринимателя сбежала, поменяла фамилию, считалась мертвой…

Блять, блять, блять. Ну что я за тупое гавно?

— Я хотел убить ее выродка, что она носила. И это было моей ошибкой. Она оставила этот шрам – указывает он на свое лицо. – Думала, что я умер. Я слег в кому, а моя семья искала ее, но не нашла. Забила и стала жить дальше. Но каждый помнит Эвелину. Мою.. жену. И не важно, как она изменилась. Не важно, что сын не от меня. Так даже лучше, — облизывается этот ублюдок, подписывая себе смертный приговор.

Синяя борода. Черт. Нет.

— Это было давно... Прошла долбанная куча лет, никто не поверит, что он твой, что она с тобой добровольно!

— Аллах не признает для брака срока давности. Если она стала моей женой, она будет ею, пока не сдохнет. А все ее дети, мои дети.

— Он мой! — дергаюсь изо всех сил.

— По закону. Мой. Да и зачем ему мертвый папа? А ты так или иначе сдохнешь. Или здесь, или попытавшись встретиться со мной еще раз.

Стоит всем покинуть комнату, как на меня накатывает весь еле сдерживаемых эмоций. Ломает, душу рвет, ком такой в горле, хочется сдохнуть.

А слезы…

Сука, я ведь никогда не ревел.

Даже когда очнулся и понял, что никогда не смогу ходить. Их груди рвется нечеловеческий крик, и я не пытаюсь его остановить. Вкладываю в него всю боль, все ненависть. К Ильдару, к Рашиду, к себе в конце концов!

Почему, почему не потребовал ответа? Почему, даже не воспринял всерьез сказки, которыми она меня пичкала. А самое главное почему не сказала все напрямую.

Сука! Сука! Сука!

Дергаюсь как бешеный зверь на цепи, даже сквозь боль и брызги крови пытаясь сорвать наручники, но агония только усиливалась, а результата не было.

Но я здесь не останусь, я не сгнию здесь! Я вытащу Еву и Данила, чего бы мне это не стоило!

На минуту успокаиваюсь, прекращая ор и просто часто -часто дышу. Лежу и раскачиваюсь как в дурдоме запертый. И это помогает. Кровать советских времен не сказать, что надежная и раскачиваю ее все сильнее. Ускоряюсь потихоньку, пока железяка с грохотом не обрушивается, а я не ударяюсь копчиком.

Но это херня, потому что я спокойно отцепляю металлический матрас от боковины и выдыхаю. Снова как будто на ноги встал, после затяжного плена инвалидного кресла.

Теперь бы рвануть, догнать, убить ко всем чертям, а я стою, пошевелиться не могу, пока внутри растет новая истерика. И я вымещаю ее на боковине, со всей дури ударив ее об поваленный на бок холодильник.