— Поверь, это только малая часть того, что я хочу с тобой делать.

— Извращенец, — смеется она и все-таки моет руки, а я вижу, как она скрывает смущение. Это было подло с моей стороны, я почти не дал ей выбора, прекрасно зная, как действует на нее, мои прикосновения, зная, что она не смогла бы мне отказать, попроси я ее отсосать мне прямо здесь. Но мне это было нужно. Нужно было понять, что все что было в течении двух недель было настоящим. Что она меня хочет, не смотря на предательство и обман.

Я бы и сейчас спросил, как все произошло, как она связана с Рашидом и почему вместо того, чтобы довериться мне пошла на обман.

Но я не хочу снова думать, сейчас я хочу просто наслаждаться ночью и местом, что подарили мне столько удовольствия.

Оргазм словно снял с плеч часть нагрузки, давая в полной мере ощутить желание моей невесты. Теперь ей от брака со мной точно не отвертеться. И дело даже не в сыне, просто я своих решений не меняю, несмотря на обстоятельства. Тем более Ева сама этого хочет.

Может быть хоть это исправит ошибки мои и моего отца, из-за которых погублено столько жизней.

— Сейчас будет неуместный вопрос, — говорю я, набирая воду в ведро, и наблюдая как она скрывает свое тело за мокрой рубашкой и выжимает мою футболку.

— Давай, чего уж теперь, — смотрит она, чуть повернув голову.

— Ты весила много. И вообще, узнать тебя… Сложно.

— Я поняла, не продолжай, — обиделась. – Я не делала операций или чего-то подобного. Даже не диетах не сидела. Просто после родов вес стал уходить, врачи сказали гармональный фон сменился, сошли прыщи, а очки я носила чтобы скрывать часть прыщей. Вот.

— А волосы. Они были темными...

— Краска, — пожимает она плечами. — Мне казалось это окончательно запутает тех, кто мог меня искать.

— А вот с этого места…

— Давай завтра, — просит она глазами. – Мне так не хочется слушать очередную истерику. А при Даниле ты будешь сдержан.

Вот оно как…

— То есть я истеричка?

Она смеется и кивает.

— Иногда. Помнишь, как ты в меня подносом кинул?

— Ты даже бровью не повела.

— Я жила с умирающим отцом, который истерил по поводу и без, так что…

— Кстати об этом.

— Все завтра, — доходим мы до дома, и она сама меня целует перед тем как зайти. – Сними джинсы и трусы. Я все высушу.

— Ева, ты такая неприличная. Там же ребенок…

— И прикрой одеялом срам.

— Ты скоро этот срам будешь умолять в рот взять.

— Мне кажется ты переоцениваешь мои таланты. Я вообще не понимаю, зачем это делать.

Ух, обучение будет очень приятным и интересным.

— Я тебе расскажу и покажу, как только мы останемся дома.

Она меняется в лице, и я подозреваю неладное.

— Дом? Ты туда не хочешь?

— Нет. Пусть это будет другое место.

— Рашид? Ты… — она передергивает плечами, и я делаю губами знак молчания. – Ладно. Снимем дом где-нибудь за городом. С утра займусь. Нормально?

— Просто идеально. Тогда надо выехать пораньше.

— Боишься значит? За мной никто не следил, — ну кроме Генриха, которого я обезвредил.

— Все равно давай выйдем, как только позавтракаем, — мы заходим в дом, я тут же ложусь в кровать и накрывшись одеялом, снимаю трусы. Но отдаю ей их не сразу, потянув на себя и умыкнув короткий поцелуй. Она отвечает, мягко проводит по волосам, лаская меня взглядом. – Спи, давай. Вставать рано.