Если честно, он меня практически уговорил. В самом деле, не было другого способа, и не такой уж я спортсмен, да и рыбная ловля среди видов спорта не значится – в первую очередь сидим с удочкой ради мясца, а уж перемет ставить – тем более…

Вполне возможно, он мое настроение почувствовал – сообразительный был парень, да и воюем вместе год, друг друга изучили… Он сказал довольно напористо:

– Ну так как, командир? Может, благословишь на ратный подвиг?

Я подумал, что держусь, как чрезмерно кокетливая девица – из тех, что в глубине души давно согласны, но непременно поломаться должны. Махнул рукой:

– Благословляю…

– Вот и ладушки, – оживился он. – Завтра и оформим в лучшем виде, до рассвета, пока он у себя в омуте дрыхнет. Только вот какое дело, командир… Что, если он и в самом деле такой здоровущий, как пацаны тебе рассказывали? Я где-то читал, они и побольше бывают…

Я кивнул:

– Я тоже.

– Вот… Но даже если он вполовину меньше, чем гласит народная молва, запаришься в деревню на спине тащить. Можно, конечно, у местных лошаденку с телегой раздобыть, у них найдутся, но это ж объяснять что-то придется. А вдруг не дадут, если узнают, для чего? Они ж, сам знаешь, повернутые на том, что рыбу не ловят. Хозяюшка твоя рыбку уплетала за обе щеки… но вдруг не на того попадешь? Не под автоматом же телегу отбирать? За такое и под трибунал угодить можно. Это насчет того, что мы сома гранатой хлопнем, местный мильтон, зуб даю, зубами щелкать не станет…

– Ты куда клонишь?

– Командир… – сказал Игорь чуть ли не просительно. – Разрешишь самоходку взять, а? Ну сколько мы горючки сожжем, до омута и обратно? Одни смешные пустяки. Ведь на моей памяти два раза ты разрешал – при других, правда, обстоятельствах, но все равно, так сказать, в личных целях. Быстренько обернемся втроем, а ты, с понтом, и знать ничего не будешь? А, командир?

Ничего я против этого не имел. Он, правда, и понятия не имел, что получится не нарушение, а выполнение инструкции замполита – лишний раз прокатит по деревне самоходка, – но я‑то знал. Однако чтобы не повожать ему чересчур, старательно сделал вид, что колеблюсь. Потом с бесшабашным видом вновь махнул рукой:

– Уговорил, Игорек… Возьму грешок на душу. Хорошему солдату иногда маленькая поблажка полагается, к тому ж, – усмехнулся я, – ты не для себя, а для опчества стараешься… Только вот что… По самой по темноте не езжайте. А то еще всплывет, а вы его и не увидите. Вот когда развиднеется немного…

– Я и сам так думаю, – заверил он. – Успел тут кое-что в темпе обмозговать. Конечно, как чуток развиднеется. У моих хозяев во дворе зачем-то багор валяется, чуть поржавел, но крепкий. Я его позаимствую, багром гораздо сподручнее вытаскивать будет. Веревки у нас у самих есть. Мильтона на себя возьмешь, командир, если что? Он, я уже понял, службист большой, а ты званием его гораздо постарше будешь…

– Возьму, – сказал я. – Грешком больше, грешком меньше… Договоримся, я думаю.

Тут на крыльцо вывалил экипаж второй машины в полном составе, мы с Игорем переглянулись с видом заговорщиков и пошли в дом – благо и нечего больше обсуждать, диспозиция составлена…