– Бей его! Бей, вашество! – истерично орал Яг. Сам же схватил арбалет и тоже всадил стрелу в пытающегося подняться демона. Впрочем, стрела от Бай ад-Дера отлетела, будто мячик от стены. К нам подскочили ещё два десятка магов-лепров, и стали творить волшбу. Стали цепью, положив руки на плечи друг-другу, а крайние положили руки на Гайогена. Маг-лепр направил посох на демона и каркал какие-то заклинания.

Я вставил последний рожок в автомат. Демон к этому времени ещё шевелился, но встать уже не пытался. Изуродованная голова, пробитое пулями лицо, простреленные грудь и живот, откуда толчками выходила кровь – смотрелись жутковато. Но, несмотря на это, демон ещё жил! Я холодел от ужаса. Но продолжал стрелять. Уже одиночными. Бах! В голову! Бах! В грудь! Бах! В живот. Бах! В пах.

– Сдохни, тварь! – заорал я от бессилия, глядя, как копошится демон. И тварь будто послушалась. Дёрнулась пару раз и вытянулась. Перестала извиваться. Лишь вздрагивало тело от очередной пули.

Когда патроны закончились, я ещё полминуты судорожно нажимал спусковой крючок, не понимая, почему автомат не стреляет. Закинул оружие за спину и выхватил меч. Гайоген из своего жезла опутал тело демона серебристым облаком. Я же выхватил меч с посеребрённой окаёмкой – специально гномы сделали для борьбы с изменёнными, и подскочил к Бай ад-Деру. Рубанул с оттяжкой по шее, но не перерубил сразу. Меч лишь на треть вошёл в горло и застрял там. Я с усилием выдернул оружие и стал рубить раз за разом. Сатанея.

– Сдохни! Сдохни! Сдохни! – орал с каждым ударом. И, наконец, голова отделилась от туловища. Я оттолкнул её ногой и стал рубить руки, ноги. Стараясь по максимуму разделить тушу живучего монстра.

– Серж! – будто сквозь вату услышал я голос лепра. – Остановись!

Я опустил меч и посмотрел на останки демона. Гайоген тронул меня за плечо:

– Это нужно сжечь! – строго сказал мне лепр. – Мы не видим жизни в останках, но нужно поостеречься! И сила в них ещё огромная.

Я привалился к скале. Ноги дрожали, будто марш-бросок в двадцать пять километров пробежал. Одежда мокрая – хоть выжимай. И пальцы дрожат. Но я упрямо достал патроны и стал набивать ими магазины один за другим. Привычная работа помогла успокоиться. А когда все четыре магазина снарядил, то закурил. И стал с интересом наблюдать за лепрами. Те сноровисто нарисовали в центре площадки какую-то пентаграмму, и там вырисовывали на камне руны магического огня. Те самые, которыми я свето-шумовые и свето-осколочные гранаты снаряжал. А потом стащили туда останки демона, встали в круг и начали наполнять магией руны.

Костерок вспыхнул неслабый. Огонь метров пяти в высоту заполнил собой пентаграмму, и ни на сантиметр не вырвался за её пределы. Я курил и смотрел, как останки демона лежали в костре, вначале вовсе будто не тронутые. Лишь потом, минуты через две начали потихоньку съёживаться, корчиться, чернеть. А после обуглились, истончились и превратились в пепел. Ещё через пару минут исчез и он. Лишь тогда лепры остановились, и я увидел, какими усилиями это им далось. Многие просто попадали на землю. Другие смогли сесть, либо стояли, пошатываясь.