Владимир вскинул брови:

— Хану Отроку?

— Нет, не хану. Человеку.

Всемилостивейший и Всеблагой базилевс изволил собрать Большой Тайный Совет. В полном составе. Слушали спархия. Снова с окраины империи пришли вести, которые снова и снова спутали все расчеты. На далеком севере, в диких лесах создается народ, совершенно загадочный и непредсказуемый. А тут еще хан Отрок, вместо того чтобы повести горящее местью войско, явился в Киев и сдался в плен. Словно и он тоже… киянин! Один из тайных соглядатаев сам видел его, униженного и оскорбляемого чернью, сидящего на солнцепеке под стеной сруба, возле которого свирепый каган Руси люто казнит врагов. Пленники уже изнемогли, кое-кто в беспамятстве, троих ханов терзает болезнь, даже Отрок, явившийся позже, исхудал и выглядит при смерти. Но киевский каган не спешит с казнью, наслаждаясь их муками…

Базилевс оглядел всех налитыми кровью глазами:

— Что предлагает наш мудрый Фивантрокл?

Старец в расшитом красными цветами халате, тяжелом от золотых украшений, поклонился, заговорил тихим, вкрадчивым голосом:

— Времена меняются, ханы приходят и уходят, но интересы империи вечны. Дикарские души, бросаемые из стороны в сторону примитивными и непонятыми просвещенному человеку чувствами, снова спутали наши безукоризненные планы. Но империя стара, она не впадает в отчаяние от промахов… в которых не виновата, а умело строит новые планы.

Он поклонился и сел. Действительно мудрый, сказал много, но ничего не предложил. Базилевс прошелся тяжелым взглядом по членам совета. Всех пригибало, словно по ним, как по каткам, протаскивали мраморные блоки для строительства нового дворца.

Тяжелый и вместе с тем острый взгляд приподнял Йегу. Тот поклонился, еще и еще раз суетливо сгибался, выказывая свою ничтожность, тем самым как бы приподнимая Божественного базилевса.

— Капля долбит камень, а время изгрызает любые твердыни. Нам ничего не остается, как с упорством мудрых найти тех, кто смог бы возглавить племена… а лучше всего, объединение этих племен. Степняки плодятся быстро! Уже на следующую весну в седло сядут массы молодых удальцов, что сейчас еще скачут на деревянных палочках. Им понадобится оружие.

Фивантрокл поднялся и добавил льстиво:

— Если Мудрый базилевс поторопится, то можно в казне наскрести еще на сотню тюков с оружием. Если там пусто, то еще чуть поднять налоги… Зато успеем в их племена еще до выбора новых ханов. Успеем кому-то помочь, а эти дети степей по-дикарски верны слову и до гроба будут благодарны тем, кто их поддержал еще в неизвестности… Ха-ха!..

Копыта стучали громко, зловеще. Твердая земля с редкими кустиками и клочьями сухой травы осталась позади. Теперь под копыта бросалась сплошная каменная плита, мертвая и враждебная. Сердца сжимались в недобром предчувствии, Добрыня посматривал даже на небо, пригибал голову. С востока надвигается массивная туча. Край резок и обрывист, вершиной туча царапает небосвод, а основание двигается так низко, что сломало бы верхушки сосен, если бы деревья росли в этом безжизненном мире. Скол тучи с синим оттенком перекаленного железа, а сама туча казалась такой же плотной, как и каменная глыба, по которой стучат их копыта.