— Так уничтожить ли, — сказал правитель размеренно, — или же сохранить тебе жизнь… Все в моей воле! Все… гм… Я сделаю больше. Я, который мог бы одним мановением пальца уничтожить тебя, тем же мановением пальца дарую тебе жизнь. Дарую! Отныне ты будешь жить, зная, что живешь только благодаря моей прихоти!.. Я, великий и могучий, мог двинуть пальцем налево, мог направо… Ты мог исчезнуть, но будешь жить, ибо я так изволил…

Один из рудокопов подбежал короткими шажками, торопливо налил в кубок вина из узкогорлого кувшина, тут же убежал, пятясь, как речной рак.

Добрыня почувствовал, как стражи возятся с его цепями. Железо с грохотом упало на землю. Еще не веря себе, но все с той же бурей в груди и с неистовым гневом в сердце он потер запястья, сжал и разжал онемевшие пальцы.

Правитель кивнул небрежно:

— Уведите это существо, которое отныне будет жить благодаря моему желанию.

Добрыня зарычал и, прежде чем его схватили и оттащили, подхватил со стола золотой кубок, с силой выплеснул вино в лицо правителю. Струя заставила владыку гор отшатнуться с такой силой, что он ударился затылком в спинку трона. Мокрое лицо стало страшным, красные брызги стекали как капли крови и срывались на потемневшую мокрую ткань.

Сильные руки оттащили Добрыню на середину зала. Правитель выпрямился во весь немалый для подземного рудокопа рост. Рука с вытянутым пальцем поднялась, рот уже раскрылся для крика… но внезапно правитель застыл, всматриваясь в дрожащего от ярости человека.

Лицо человека дергалось, точно так же задергалось и дотоле бесстрастное лицо властелина горных подземелий. В уголке губ показалась пена.

— Ты… тварь… решил доказать, что захотел умереть… и умрешь по своей воле?.. А если я не убью тебя тут же, то опять же ты будешь жить по своей воле?.. Так?.. Отвечай, тварь!!!

Добрыня тяжело дышал, напрягал мышцы, пытаясь освободиться из рук местных богатырей. В голове клокотала красная ярость, путала мысли. Он видел только ненавистное горло, в которое надо успеть вцепиться в прыжке…

Правитель захрипел, ухватился за горло. Вельможи обеспокоенно подбежали к трону. Властитель всмотрелся в схваченного богатыря, на бледном лице дрогнули и поднялись брови.

— А, так ты сам хочешь умереть?.. Я не знаю причину твоего страстного желания… но, наверное, оно неспроста…

Добрыня дернулся, протащил на себе эту гору пыхтящих тел, но через пару шагов уперся грудью в выставленные острия длинных копий.

Один из вельмож сказал суетливо:

— Ваше могущество, его надо казнить прямо сейчас! Он настолько дерзок…

Правитель сказал резко, глаза его не отрывались от взбешенного Добрыни:

— Умолкни, дурак!.. Не видишь, он сам этого добивается!

Добрыня злобно дернулся, попер грудью на копья. Кольнуло, острое железо просунуло жало между пластинами доспеха и погрузилось в мясо. Донесся гневный окрик властителя. Острия исчезли, оставив три ранки, кровь побежала струйками в мизинец толщиной. Он попер на властителя, держа его бешеным взглядом. Стражи быстро перевернули копья и уперлись ему в грудь тупыми концами.

Властитель злобно захохотал: