Она смотрит в асфальт. Полностью, кстати, раздолбанный – такие вот тут дороги.

– Так я и думал, – вздыхаю я, воззрившись в голубое небо. – Всего вам хорошего, и…

Кто сказал, что театральные эффекты устарели?

– Хватит паясничать, – прерывает она мою тираду грустным, безжизненным голосом. – Сегодня вы всё узнаете, клянусь. Вы этого заслуживаете, как никто другой. Но учтите, если вам не понравятся мои откровения и вы осмелитесь заявить, будто я сумасшедшая…

Отлично, она сама это произнесла. Мне стоит высказаться по полной программе.

– А с чего мне это заявлять? – отвечаю я, переводя взгляд на ряды белёных староиспанских домиков с железными ставнями. – На моих глазах вы за две секунды лихо изжарили половину гарнизона Урадзиосутоку, вознеслись в облака над городом и рассыпались в песок. Вы и правда думаете, я удивлюсь любой дополнительной мелочи? Да будь вы сама Гаруда или новая инкарнация Будды – мне, собственно, без проблем.

Ольга слушает мою речь до конца, равнодушно кивает и скидывает гэта. Это называется «инфа усвоена». Шлёпает по асфальту босая, морщится – тот накалился под солнцем и обжигает подошвы. Она выглядит жутко уставшей, но вертит головой во все стороны.

Ровно через три квартала Ольга цокает языком.

– Я представляла себе Америку совсем иначе. – Её зрачки по-совиному расширены. – На форумах Сёгунэ пишут – тут-то и цветёт земля обетованная демократии, это вам не наша нацистская диктатура. Ведь в Калифорнии разрешены целых две партии! А что я вижу? Выжженная земля. Груды мусора. Магазины закрыты, шоссе пусты – даже такси нет. Заметили вон тот щит? Реклама телеигры «Последний живой»: собаки фермеров гоняются за китайцем. Разве так должна выглядеть настоящая демократия?

Вот теперь я уже не сдерживаюсь, хохочу в голос. Меня просто пополам перегибает посреди улицы, я откровенно давлюсь смехом, задыхаюсь, в глазах плывут пятна. Будь мы в Москау, меня точно посчитали бы психом и забрали в ментальный изолятор СС.

– О, какая роскошная детская наивность! – Слова даются мне с трудом. – Сразу две партии, верх демократической прелести, и да взорвётся ваш тоталитарный мозг! Правильно, обычно на выборах партия наци-социалов Калифорнии сменяет партию соци-националов. У одних на эмблеме свастика повёрнута в левую сторону, у других – в правую. Но разве имеет значение, какая партия у власти, если вся игра ведётся за кулисами театра марионеток? Посол Ниппон коку переставляет местных политиков, как пешки на доске. В Руссланде потому и упразднили НСДАП. На выборах эта партия (в Сёгунэ её прозвали «партией жмуриков и котов», ибо в списках депутатов часто находились покойники, и даже животные) всегда набирала сто процентов голосов. Так для чего нужны выборы?

Она берётся двумя руками за голову. С губ срывается страдальческий стон.

– Господи, откуда взялся этот ужасный мир… куда ни плюнь, нет ничего хорошего…

О, да у неё сегодня просто-напросто день открытий.

– Бога нет, а в остальном я с вами в кои-то веки раз соглашусь. – Пересохший язык царапает нёбо, как наждачная бумага. – Наш мир не удался. А почему? Всякий раз, когда мечтаешь о планетарном господстве, надо прикинуть – Папуа-Новую Гвинею я тоже завоёвываю? И вон те малярийные болота в Конго? И Гаити, выкосившее войска Наполеона жёлтой лихорадкой? Всё равно что трёхлетний ребенок попытается проглотить арбуз. При разделе мира между двумя державами множество земель оказались бесхозны: в каждую деревню гарнизон не поставишь. Куда проще поддержать в той же Калифорнии нужный режим, – японцам необходим контроль над Голливудом, он важнее нефтяных скважин, без развлечений люди бунтуют. Фюреру тоже следовало ограничиться Европой и Руссландом до реки Волги. Лишние завоевания означают лишние проблемы.