Полицейские переглянулись.

– Что происходит, комиссар? Нам сообщили о вашей гибели.

– Это провокация и измена, – спокойно ответил комиссар. – Серый орден пытался убить меня по приказанию мэра острова Светлоярск.

Орланы вновь переглянулись:

– Серый орден не подчиняется мэру.

– Тогда Серый орден не должен был выступать против мирных жителей Светлоярска.

– Нас мобилизовали на борьбу с техно, – возразил теперь другой полицейский.

– Ребенок, захваченный в плен, – не техно. Вас ввели в заблуждение.

Полицейский улыбнулся:

– Комиссар, можете ли вы поручиться, что среди оставшихся в лесу детей нет ни одного техно, даже потенциального?

– Даю слово комиссара и слово конде: среди детей, находящихся сейчас в лесу, нет ни одного действующего техно, как в лесу нет ни одного ребенка, о возможном проявлении свойств которого мне было бы известно. Клянусь своей жизнью, честью и родовым именем.

У Виталика быстро-быстро забилось сердце. Он невольно восхищался комиссаром, у которого не дрогнул ни один мускул. Антон не лгал: ни Натки, ни Ани в лесу сейчас не было.

Орланы переглянулись в третий раз. Тот, что говорил вначале, произнес:

– Это не пустые слова. Мы верим вам, комиссар, и готовы перейти под ваше командование. Служим Империи! – добавили они хором.

«Отлично», – с облегчением подумал Антон.

Пока бывший комиссар расшаркивался с бывшими подчиненными, в шестиугольном дворе – точнее, в воздушном пространстве над ним – происходила настоящая драка. Четверо белохвостых орланов с Рока-Алада против двух белоголовых полицейских и двух «серых». Птицы дерутся, не думая о регалиях и знаках отличия, – если уже начали биться. Удар клювом, удар крыльями, выпад, снова удар, взмах. Обманный маневр, натиск, отступление. Сражаться просто, приятно и не надо думать о выборе. Бой будоражит, делает сильным, заставляет кипеть кровь. Побежденные падают на землю и больше не участвуют в схватке. Здесь нет никого, кто посмел бы изменить правила орланского поединка.

Наконец белохвостые побеждают. Противники сдаются в плен.

Юля не спала. Она выспалась днем – неразговорчивый серый орлан приносил ей еду, – а теперь сидела на кровати, забившись в угол и обхватив руками колени. Юля слышала, что в коридорах происходит какая-то возня. С улицы тоже долетали птичьи крики и хлопанье крыльев, но окошко располагалось слишком высоко. Впрочем, прищурилась Юля, если сдвинуть кровать и подпрыгнуть…

Она вскочила – действие всегда лучше ожидания, – навалилась на железную спинку кровати всем телом и сдвинула тяжелую, как бочка с водой, кровать. Еще пара рывков – и кровать точно под окном. Юля влезла на нее, подняла руки, прыжок… Пальцы цепко ухватили толстые металлические прутья. Теперь только упереться в стену ногами, подтянуться… Юля вскарабкалась на высокий подоконник. Спасибо доброму человеку, сделавшему тут подоконники. Сидеть, поджав коленки, было вполне удобно. А о спуске Юля подумает позже.

Этаж, на котором находилась камера, был вторым – собственно, их всего было три, но очень высоких. Ярко светила луна, тускло горели фонари во дворе, и как раз на уровне Юлиного окна происходил воздушный бой. Как дерутся орланы, Юле видеть не доводилось. И кто на чьей стороне – тоже было неясно. Вон те, белоголовые, вроде юниор-полицейские. А серые – мрачные птички, притащившие ее сюда. Но кто тогда белохвостые? Раз дерутся с серыми, значит, против них. А следовательно – хорошие. Но они сражаются и с юниор-полицейскими! А юниор-полицейские, всегда говорила Ирина Андреевна, должны защищать детей. Ну и кому тогда верить?