— Ты хочешь, — перебила Алиса.

— Ну, допустим, я хочу, но от нее зависит наше благосостояние. И твое в том числе, да, да, твое. Так что не корчи ужасные рожи, а постарайся показаться хорошим ребенком. Надо быть с ним повежливее, поласковее….

— Сплясать польку-бабочку, — снова перебила Алиса.

Круглое, как восточная луна, личико Дильнары с таким же круглым вишневым ротиком оставалось невозмутимым, будто она ничего не слышала. Ей платят не за то, чтобы она прислушивалась к отзвукам семейных разногласий.

Выехав за город, притормозили и свернули на проселочную дорогу, которая вилась среди бесконечных пространств, где сиротливо торчали из-под снега жухлые былинки. Дорога была ухабистая, зубы у Маргариты Николаевны лязгали — не спасали даже рессоры. Алиса, скрючившись в три погибели (говорили же ей: «Не сутулься! Не сутулься!»), прилипла к окну. Она-то первая и заметила:

— Ого, «бээмвуха»! Наверное, нам сюда! Встреча двух бывших влюбленных приобрела черты бандитской «стрелки». Особенно после того, как «вольво» Ганичевой остановился прямо напротив «БМВ» Акулова и из той и другой машины стал высыпать народ. Первыми, разумеется, амбалы-телохранители. Затем — Дильнара, мимикрирующая под секретаршу, а с акуловской стороны — какой-то невидный типчик в очках. И лишь в последнюю очередь — несостоявшиеся супруги.

Андрей, как обычно, постарался перехватить ситуацию. Маргарита Николаевна не забыла эту его манеру и не стала препятствовать: пусть себе покрикивает, пусть руководит. У нее в рукаве козырь, который она не собирается вынимать до поры до времени.

— Что, Марго, любуешься на меня? — рыкнул Акулов. — Да ты не стесняйся, подойди поближе. Я не кактус, не наколешься. А вон ту свою хризантему японскую ты, уж будь добра, из близи убери. Читаю я в глазах ее узких и черный пояс по карате, и всякую другую хрень из послужного списка. Восток — дело тонкое: вдруг я ей не понравлюсь, и она мне по ошибке ноги выдернет, а заместо них спички вставит?

Дильнара, которую раскусили, взглядом спросила у Ганичевой, что делать дальше. Маргарита Николаевна кивком приказала ей отступить. Зато выдвинула вперед пассивно сопротивляющуюся Алису.

— Ой-ой-ой, а это кто у тебя, любовь моя незабытая? Начинающая бодигардша? Будущий борец сумо?

Алиса не дрогнула: привыкла к шуточкам по поводу своего массивного телосложения. К тому же такая мать, как Маргарита Николаевна Ганичева, — отличный тренажер для закалки нервов.

— Это твоя дочь, Андрюша, — как можно нежнее промолвила Маргарита Николаевна.

Пользуясь приглашением бывшего любовника, она смотрела на него. Смотрела во все глаза… Втайне она надеялась, что вид Андрея, таким, каким сделала его длительная криминально-финансовая деятельность, принесет ей удовлетворение: мечтала увидеть его утомленным, постаревшим по сравнению с ней, регулярно посещающей косметолога. Надежды не оправдались: Андрей, конечно, был уже не тем красавчиком с телячьими глазами, который пленил ее в начале последнего десятилетия прошлого века, но теперь он стал лучше. Мужественнее, выдержаннее. Каждая его морщина была на месте, точно на портрете эпохи Возрождения, каждая была ему к лицу… А лицо у него было дисциплинированное, как у настоящего делового человека. Такое лицо приучено выражать только те чувства, которые требуются от него в данный момент. И не выражать те чувства, которых в данный момент быть не должно.