– Венера, – ревниво цедит она и сбрасывает его ладони со своих плеч. – Теперь ты с ней. Ты больше не мой.

Этот разговор мог подождать до материка, но раз случился сейчас, Рамон не собирался ей лгать. В конце концов, он всегда был с ней честным.

– Я никогда не был твоим, рыжик.

– Ты мог бы им стать.

– Не мог, – качает он головой. – Ты для меня ребенок.

Она выпрямляет спину и на удивление спокойно и твердо отвечает:

– Но я не ребенок, Рамон. Больше нет.

– Вижу.

– Если я не ребенок, я могу принимать решения самостоятельно. Я хочу остаться здесь. С Зеном.

Кажется, он погорячился с ее взрослостью, поступки у нее детские! Предки, за какие грехи ему досталась Мишель? В качестве тренировки перед будущей отцовской ролью?

– Даже не обсуждается, – отрезал он и ускорил шаг. Так, что рыжику пришлось за ним бежать.

– Ты не можешь оспорить мое решение!

– Могу. Ты все еще моя подопечная.

– Я больше не твоя. У меня теперь есть альфа!

– Тот, которого я сегодня убью?

– Убьешь?! – выдыхает Мишель, в ее широко распахнутых глазах наконец-то отражается осознание, что все это не шутки. – Ты не можешь его убить!

– Не веришь, что смогу? – хмурится Рамон. Не этого он ждет от рыжика. – Только так мы сможем покинуть архипелаг. Вместе.

– Ты меня не слышал? – яростно шипит Мишель. – Я не хочу его покидать. Я не хочу уезжать от Зена.

– Почему?

Кажется, этот вопрос сбивает ее с толку. Мишель открывает рот и тут же закрывает, густо краснеет, прежде чем все-таки выпалить:

– Потому что он видит во мне женщину, а не придаток, который можно закрыть в домике на острове и забыть о нем.

Рамону хочется рычать: он устал от этих капризов. Это только доказательство того, что ни беса Мишель не взрослая. Умная женщина давно почувствовала бы нависшую опасность и держалась бы тихо.

– Ты полностью заслужила ссылку на Торо.

– Заслужила, – неожиданно кивает рыжик. – И прошу прощения. У тебя и у твоей пары. То, что из-за меня чуть не пострадал ваш ребенок. – Она громко сглатывает и продолжает: – Но я не жалею. Тогда бы я не встретилась с Зеном. Не попала бы сюда.

– Двадцать пять вервольфов погибло, когда я прилетел за тобой. В том числе верховный старейшина.

Если можно побледнеть сильнее, Мишель бледнеет так, что ее веснушки проявляются особенно ярко.

– Это тоже моя вина, – опускает голову рыжик, и Рамона царапает этот жест, словно когтями по груди. В конце концов, не Мишель нажала на кнопку.

– Нет, не твоя, Мишель. Это ответственность того, кто отдал приказ сначала похитить тебя, а затем взорвать вертолеты. Ему за это и отвечать.

Они дошли до площади, остались считаные минуты на то, чтобы подготовиться. Хотя что тут готовиться? Ярость в его крови – лучший катализатор для того, чтобы разбудить зверя, машину для убийства, готовую снести всех и вся на своем пути.

– Послушай, Рамон, – Мишель робко хватается за его руку. – Ты всего не знаешь! Зен хороший.

– Хороший? – приподнимает он бровь.

– Да. Он похитил меня по приказу своего отца. Но ни разу не сделал мне ничего плохого. Он все время защищал меня, даже сразился со своим отцом, когда тот захотел сделать меня своей женой. – Мишель морщится и косится на труп распятого вервольфа. – Я всегда чувствовала себя изгоем. Выродком, который не может жить ни среди людей, ни среди волков. Я боялась, что сгнию на твоем острове. Знаешь, даже в какой-то момент обрадовалась, что ты меня наказал за змей. Хотя бы появилось преступление, за которое меня заточили в тюрьму. Причина, по которой я вынуждена там оставаться.