– Я вызываю тебя, альфа Зен. Победитель получает стаю и девушку.

– Я принимаю твой вызов. Все слышали? Через полчаса на главной площади.

Рамон кивает. Через полчаса, так через полчаса. Успеет поговорить с Мишель и успокоить ее.

– Ты хочешь биться? – спрашивает Арула. – Зачем тебе место вожака, Ра-Мон?

– Незачем. Мне нужны вертолет и нирена. Если для этого нужно победить этого щенка, я это сделаю.

– Мишель, идем со мной, – Зен протягивает девушке раскрытую ладонь. – Я хочу поговорить с тобой.

Но рыжая только вздергивает нос и смотрит на него презрительно:

– Я больше не твоя пленница, Зен.

В доказательство своих слов она берет Рамона за руку, и, провожаемые злым и тоскливым взглядом альфы, они покидают дом.

– Он тронул тебя, рыжик? – спрашивает верховный уже на улице.

– В каком смысле? – Мишель заливается краской так, что сразу ясно, что все она понимает. Но Рамон не собирается облегчать ей задачу и ходить вокруг да около:

– Как мужчина женщину. На тебе его запах.

– Никогда бы не думала, что ты будешь меня осуждать! – злится рыжик. – Мне уже девятнадцать, а я до этого даже с мальчиками не целовалась.

– До чего, Мишель?

– До похищения, – ворчит она.

Значит, теперь целовалась. Что еще успел сделать Зен с молоденькой, беззащитной ниреной? Догадки были одна жутче другой. Он не смог, не справился, не защитил рыжика от насилия. Теперь ей с этим жить, как и ему. Сначала убьет этого монстра, а потом разберется, как избавить подопечную от груза жутких воспоминаний.

Очевидно, взгляд у него при этом зверский, потому что Мишель пугается и спешит объяснить:

– Были только поцелуи! Ко мне хорошо относились. Даже очень хорошо. Я тут вроде жрицы, – нервно хихикает она. – Мне приносят всякие подношения. Дарят подарки. И Зен тоже. Все очень мило.

Мило? Похищение из дома – мило? Какая же она еще… девочка. Но, наверное, для закрытой на его острове Мишель – это действительно что-то вроде экстремального приключения.

Он неловко обнимает ее за плечи. А ведь у него будет дочь! Которая однажды вырастет и тоже захочет целоваться с мальчиками. И которую нужно будет от этих мальчиков защищать. Он же всех порвет!

– Рамон, – зовет Мишель, – зачем ты за мной пришел?

Он вскидывает брови. Что за странный вопрос?

– Чтобы спасти тебя, рыжик.

– Зачем?

– Вернуть домой.

– На Торо?

– Нет, рыжик. Будем считать, что твое наказание закончено.

Она слабо улыбается и обнимает его в ответ, обхватывает руками за талию. Идти так не особо удобно, но он может и потерпеть.

– Значит, все будет как прежде? Мы будем жить на острове вместе? Вдвоем?

Мишель заглядывает ему в глаза, сейчас она напоминает девочку-подростка в день, когда они впервые познакомились. Наивный, открытый взгляд ребенка, в котором бездна доверия. И во взгляде, и в самой девочке.

– Вдвоем не получится, рыжик. Теперь у меня есть семья.

Не говоря уже о том, что Рамон совсем не уверен, что Венера захочет жить на острове. Не захочет, он построит их дом где угодно. С ней хоть на край света.

Взгляд Мишель неотвратимо меняется, из него исчезает детскость, появляется боль, ярость, тоска. Это такие взрослые чувства, что они сражают его наповал. Нет, она больше не девочка-подросток, она уже выросла.