Профессор снисходительно рассмеялся в седые усы, я кивнул.

И не стал говорить, что это «невозможное» происходит со мной каждый день. Мой потенциал скачет бешеной стрелкой по циферблату и меня раздирают ярость и сомнения!

Одно очевидно — никто не должен знать. Ни одна живая душа. Правда, Аодхэн, наверняка, увидел… Сволочь. Он всегда все видит. Но он единственный человек, который точно промолчит.

Нужно больше данных. Сопоставления. Информация. Я узнаю правду!

А докопавшись до сути, накажу виноватых. Чего бы мне это не стоило!

Безразлично глянул на ногу, в которой застрял осколок. И надо велеть поломойке здесь убрать. И заодно объяснить, что все, произошедшее в мастерской лишь… ошибка. Нахмурился. Ошибка? Пусть так. Другого слова я пока подобрать не могу. Главное, чтобы эта бродяжка из Котловины не вздумала болтать. Или на что-то надеяться. Все эти девчонки, норовящие залезть ко мне в постель, бесили неимоверно. А то, что я сам целовал поломойку — действие кривого заклинания и досадная оплошность. Да. Так. Как если бы я наступил ботинком в грязь. Случайно. Такое случается даже с наследниками династий!

Случайная неприятность.

Оплошность с самым невероятным вкусом…

Постоял, скривившись и понимая, насколько нелогичны мои мысли.

Как же это злило!

А пустышка… беспокоила. Мысли снова и снова возвращались к ней. Раз за разом. Мои проблемы начались в ту ночь, когда я ее встретил. В ту проклятую ночь. Если бы меня не задержала Алиссия, если бы я не опаздывал на состязание, если бы не решил срезать дорогу, прокатившись по закрытому мосту. Если бы не увидел, как падает вниз тонкая девичья фигурка…

Со злостью сжал кулаки.

Все мои неприятности начались именно тогда, когда я не смог просто нажать на педаль ускорения и поехать дальше.

Я скривился и вернулся в комнату. Поломойку я позову позже. Не сейчас.

И снова услышал в голове голос отца. «Страх и сомнения — чувства недостойные наследника Вандерфилдов. Ты не имеешь права испытывать их. Ты неприкосновенный. Ты выше всех и каждого… Всегда».

Учебная неделя пронеслась, как ускоренный чарами вагончик. И вот снова я стою у порога родного дома!

И снова — смех вперемешку со слезами тети, еда, на которую я пыталась не набрасываться слишком явно, и внимательные глаза дяди. На этот раз на вопросы я отвечала рассеянно, и родственники, списав мою задумчивость на усталость от учебы, оставили меня в покое. Тетушке я сунула в руки ткань для формы, попросив раскроить и сметать, чтобы утром я довела обновку до совершенства. Родственница восхитилась чудесной тканью и ушла в их с дядей комнату — работать.

— Моя девочка будет самой красивой в этой академии! — пообещала она.

Я чмокнула тетю в щеку и налила себе ещё одну огромную кружку чая. Мы покупали самый дешевый сорт, но мне сейчас он казался вкуснейшим на свете.

Если бы я могла рассказать кому-нибудь о том, что со мной происходит. Но дядя болен, а тетя начнет рыдать и причитать, если узнает о выходках Вандерфилда. Или о Ривзе и его предложении. Или о том странном гаде, которого я создала.

Хотя, хорошо поразмыслив, я пришла к выводу, что в появлении непонятного белесого существа я все-таки не виновата. Тензия говорила, что на создание живого существа размером с крысу необходим потенциал не менее красного уровня. А у меня даже не зеленый. Значит, странный зверь просто сидел в корзине и вылез, когда я швырнула бумагу. Вот и все. И зря я проползла на коленях по всей мастерской. Это ведь совершенно очевидно — моих чар не хватит на материализацию такого создания. Это невозможно.