В лоб незадачливому кавалеру полетел красный сгусток — стихийный опылитель, так он назывался. Разрушить его Вилсон не смог, и лицо парня покрылось желтыми наростами. Сойдут такие лишь на десятые сутки, и все это время лицо будет невыносимо чесаться и зудеть!

Я глянула на студента с сочувствием, впрочем, отвлекаться времени не было. По аудитории полетели опылители, нити, черный туман и ядовитые сгустки. Аодхэн сегодня был явно не в духе и решил исчерпать весь запас своих камушков для материализации, а студентов замучить. Потому что профессор не давал нам и минуты отдыха. Я лихорадочно повторяла в голове заклинания разрушения, до дрожи боясь что-то перепутать или забыть. Два раза я все-таки сбилась и почти пропустила молнии, которые подпалили пряди моих волос. Впрочем, я не жаловалась. И как обычно, больше всех доставалось неприкосновенным. В их сторону магические гадости летели с такой скоростью, что даже самые одаренные студенты выглядели запыхавшимися. Зато Ривз прекратил на меня глазеть и, сцепив от напряжения зубы, отбивался от атак преподавателя. Магма два раза пропустила нить и зашипела от боли, Алиссия пока удар держала, но было видно, что и ей это дается нелегко.

Только Вандерфилд бездействовал. Его Аодхэн сегодня почему-то обходил стороной. Впрочем, все поняли — почему, когда в воздухе возникло удушающее облако ядовитой пыли.

— А это для вас, Эш, — с любезной улыбкой убийцы произнес Аодхэн.

Аудитория застыла. Темная пыль качнулась, словно раздумывая, а потом взвилась и облепила тело студента. Сквозь серую завесу я увидела, как шевельнулись губы Эша — он произнес заклинание. Но ничего не произошло. Удушающая субстанция словно живая, застилала ему глаза, проникала в рот и нос, слепила и не давала дышать.

— Pulvis intеritum, — прошептала я. Многие студенты вскочили, не поимая, что происходит. Пыль густела, фигура Вандерфилда почти полностью скрылась за облаком. Опасная субстанция каменела, и если ее не разрушить немедленно, то она сожмет жертву в тисках. Алиссия шарахнулась в сторону и зажала рот ладонью, Ривз смотрел непонимающе.

В чем дело? Почему ядовитая пыль не разрушается? Вандерфилд перепутал заклинание?

— Pulvis intеritum… — сердце сжалось. Да, белобрысый гад та ещё сволочь, но смотреть, как он задыхается было невыносимо. Я видела белое до синевы лицо, распахнутые зеленые глаза. Сжатые кулаки. Губы, что пытаются сказать… и уже почти черную пелену, душащую его.

Говори… Ну же, аристократишка, говори. Произнеси это, бездна тебя побери!

— pulvis intеritum! — выдох — и пыль дрогнула, развеялась.

В гробовой тишине Эш стер со лба испарину. На студентов он не смотрел, только на Аодхэна. Тот криво улыбнулся.

— Двадцать штрафных баллов, господин Вандерфилд, — с издевательской вежливостью произнес преподаватель. — Вы почти позволили себя убить. Урок окончен.

Студенты потянулись к двери. Сегодня все молчали, привычных жарких обсуждений или смеха не было. Каждому было не по себе. Если лучший студент ВСА чуть не задохнулся в ядовитом плену, то что говорить об остальных? Кажется, будущие заклинатели сегодня слишком отчетливо ощутили, что чары — это не только дар.