Экипаж тормозит, и я осторожно выглядываю за занавеску. Честное слово, я готова спрятаться под сиденье, если нас остановил дворец. К счастью за стеклом храм Белой богини.

Я дожидаюсь, когда кучер распахнёт дверцу и помогаю маме выйти. Мамина горничная забирает коробки.

Храм Белой богини одноэтажный. Слева блестит зеркальная гладь небольшого озерка, окружённого гранитным парапетом с деревянными поручнями — простолюдинки верят, что в если ночью в полнолуние окунуть лицо в отражение луны, то богиня дарует красоту. Влюбившись в Рея, я однажды тоже попробовала. И вроде бы красивее не стала. За озером открытый павильон, сад.

Мы проходим под аркой. Двустворчатые двери закрываются за нашими спинами слишком громко, и горничная сбивчиво извиняется за то, что не придержала створки. Я на её лепет не обращаю внимания, оглядываюсь. Что-то в интерьере меня смущает, но сходу никак не поймать, что именно.

На грохот створок выходит жрец. И меня, и маму он узнаёт, ни слова не говоря, он склоняется в поклоне и жестом приглашает нас в боковой коридор.

В большинстве городских храмов обычно несколько алтарных залов, и здесь их два или три. Большой — для торжественных празднований, открытых церемоний и встреч простых горожан, малый же используется для деликатных бесед с визитёрами особого статуса и, возможно, есть некий закрытый зал, куда даже маму без причины не пригласят.

Пока мы идём за жрецом, я замечаю усик шёлковой нити, выглянувший из-под рукава его мантии, словно манжет был искусно подшит, но шов снова начал расходиться. С каких пор жрецы продолжают носить порвавшиеся одеяния? Раньше ткань резали на полосы, красили и раздавали нуждающимся. Я, наконец, понимаю, что меня смутило в интерьере — нет привычного блеска свежести, словно за камнем перестали ухаживать, и лишь пыль стирают, да и то не каждый день, сладкий аромат благовоний настолько слаб, что кажется выветрившимся, и в подсвечниках оплывшие свечи, вместо того, чтобы заменить их и отдать беднякам, свечи оставили.

— Что привело княгиню и её дочь к нам? — в малом зале нас встречает одна из старших жриц. На загорелом лице выделяются яркие злые глаза.

Мама вежливо передаёт коробки с фигурками, и их, не открывая, забирает жрец, а я, дождавшись, когда он выйдет, обращаюсь к жрице:

— Мне нужен сосуд лунного благословения.

— Иси?!

Скажи я, что мне нужно всё золото и серебро, что есть в храме, я бы шокировала окружающих меньше.

— Какое нахальство! Лунное благословение предназначено лишь для посвящённых.

Пфф.

Я не только княжна, но и дочь жрицы. Я разбираюсь.

— Чушь, — усмехаюсь я с откровенным вызовом. — Прямые потомки легендарных рыцарей могут получить драгоценный сосуд трижды в своей жизни.

Жрица поджимает губы. Ха, почему у неё такой вид, будто я обкрадываю её лично? Но возразить ей нечего, и она кивает:

— Я вас провожу, княжна Кокберг. Не к добру…

— Что именно? — мама делает шаг к жрице.

— Сегодня я видела сон, как озеро лунного света выходит из берегов и обрушивается на бескрайние барханы, тянущиеся до самого горизонта. Сможет ли луна победить песок?