– Дружище, мы постараемся помочь тебе, но без операции это вряд ли получится. Смирись с этой мыслью. Если у тебя есть на это мужество, тогда скажи мне. Мне нужно еще раз все обдумать и проверить.

Он слегка кивает и шепотом произносит лишь одно-единственное слово: «Когда?…»

– Скоро… может быть, уже этой ночью, самое позднее, завтра утром. Согласен?

На его лице появляется улыбка, выражающая уверенность и надежду. Его черты до невыносимой боли впечатались мне в сердце. Я быстро отворачиваюсь, он не должен почувствовать моих глубоких сомнений.

В этот самый момент к двери быстрыми шагами подходит Нильсон в сопровождении заведующего. Светловолосый, всегда оптимистично настроенный, подтянутый врач родом с побережья Северного моря очень располагает к себе. Мы прекрасно понимаем друг друга, работать с ним одно удовольствие, на него можно положиться.

– Прострелена подключичная артерия, образовалась аневризма. Десять дней назад. Посмотрите сами.

Он тоже вздрагивает от жуткого диагноза.

– Вот здесь – послушайте!

Я протягиваю ему слуховую трубку, которую до сих пор не выпускал из рук. Он прослушивает опухоль, слышит сильный толчкообразный шум и между тем искоса поглядывает на меня. Без сомнения, он тоже колеблется. Человеку угрожает смертельная опасность.

– Да, – слетает с его уст, – видимо, это случай для вас, профессор. Ясное дело. Что вы намерены предпринять? Собираетесь оперировать?

Я не знаю, что ответить, и молчу.

– Пусть раненого перенесут сначала в комнату перед операционной, конечно, с большой осторожностью.

Мы медленно идем к двери и выходим в коридор.

– Кому-то необходимо дежурить возле него. В крайнем случае он сможет прижать артерию большим пальцем. Общее состояние далеко не лучшее. Пожалуйста, пусть найдут доноров и как можно скорее сделают переливание крови, только очень осторожно. Несколько доноров должно быть в запасе. Все остальное обсудим потом. Мне нужно еще раз подробно ознакомиться с этим случаем и перепроверить показания к операции. После этого я приду к вам в клуб.

Я отправляюсь к себе в небольшую комнатку в главном корпусе госпиталя и там долго неподвижно сижу на кровати, чтобы успокоиться, затем подхожу к окну и смотрю в темноту. Ночь начинается уже совсем рано. За окном моросит мелкий дождик. Видны мокрые деревья, листья и влажные крыши немногочисленных домов. Над узкой речушкой, протекающей перед зданием госпиталя, стелется туман. Издалека доносятся непрекращающиеся раскаты артиллерийских орудий. На их фоне можно легко различить удары снарядов, разрывающихся неподалеку от нас. Снова и снова строчат пулеметы, отбивая свое смертельное стаккато. Русские, не переставая, нападают на участке фронта, проходящем через Валдайскую возвышенность.

Снова настал этот жуткий час перед принятием решения. Должен ли ты пытаться оперировать эту раннюю аневризму или нет? – опять задаю я себе вопрос и взвешиваю все за и против. Конечно, операция привлекает, но с этим искушением нужно бороться. Диагноз понятен, как добраться до артерии, тоже ясно, но раненый потерял уже много крови, и, кроме того, кровь постоянно сочится из раны. Дополнительная потеря крови чрезвычайно опасна, может привести к внезапному коллапсу кровообращения и стать началом катастрофы. Мы все это знаем. С другой стороны, аневризма, без сомнений, вот-вот прорвется, и напрасно тешить себя надеждами на то, что кровотечение остановится само по себе, а пазуха исчезнет. Если из-за нашего промедления дело дойдет до прободения, то раненый за минуту умрет от потери крови.