Оставив больше половины содержимого сейфа лежать там, где оно все эти годы и лежало, Реутов забрал самое необходимое и покинул банк. Ему предстоял неблизкий путь по дорогам Европы, но и то сказать, торопиться-то было некуда: Давид и Марк ждали его только вечером, а других дел — кроме как рулить — не имелось и не предвиделось. Тем не менее, одно дельце у Реутова все-таки образовалось. Ему вдруг пришло в голову, что имеет смысл, не откладывая в долгий ящик, «оживить» одну из «теней», оставленных ему Хутуркиновым-старшим в наследство, и сделать это, по здравом размышлении, Вадим решил в Люксембурге. Княжество являлось независимой территорией, но одновременно входило в качестве ассоциированного члена в Германскую Лигу, и эта двойственность положения порождала некоторые юридические казусы, делавшие Люксембург излюбленным местом заключения определенного рода сделок и проведения иных щекотливого свойства мероприятий.

От Брюгге до Люксембурга всего чуть больше трехсот километров, притом, что на большей части пути ограничений в скорости нет вовсе, а там, где все-таки есть — максимально разрешенными были 120 километров в час. Поэтому не приходится удивляться, что в половине первого Вадим уже был в Люксембурге. Там он провел час в компании местного адвоката, и тот за вполне приемлемую плату в 1000 золотых марок помог оформить все необходимые документы и обещал, что не позднее, чем через три дня, господин Рихтер — именно так и звали новую реинкарнацию Реутова — сможет получить свой паспорт и водительскую лицензию в посольстве Империи в Женеве. Этот же ушлый крючкотвор, не задавая лишних вопросов, оформил и все необходимые бумаги для филиала «Швейцарского Кредита», где спустя еще полчаса старший менеджер удостоверил Вадима, что теперь господину Рихтеру достаточно будет лишь обратиться в любой из действующих филиалов банка — в одной из девяносто трех стран цивилизованного мира — чтобы официально вступить во владение своим новым счетом.

Закончив дела, Вадим перекусил и с легким сердцем снова отправился в путь. Ему предстояло проехать еще без малого пятьсот километров через Мец, Страсбург и Мюлуз к Базелю и Цюриху. Однако теперь он уже действительно не торопился, а ехал с остановками — на «выпить чашечку кофе» или «съесть чего-нибудь мясного». И в Цюрих приехал только без четверти восемь, но зато, что называется, в самый раз, или словами канцлера Грибоедова, пописывавшего на досуге весьма приличные стихи и пиесы, прямиком с корабля на бал. Оказывается, и Давид объявился в городе всего двумя часами раньше, и Марк, страховавший отлет женщин из Милана, прибыл в Цюрих едва ли не одновременно с Вадимом. Так что, созвонившись и коротко выяснив личные обстоятельства, решили встретиться в ресторане: поужинать или, возможно, даже пообедать и заодно уж поговорить, хотя вроде бы ради «поговорить» как раз и встретились.

По правде говоря, Реутов прекрасно понимал, что именно этот «пункт программы» в сложнейшей и запутанейшей операции «по отрубанию хвостов и топлению концов» должен был вызывать и, разумеется, вызывает у компаньонов множество вопросов, если не сказать больше. Однако и то правда, что когда он их об этой встрече попросил, не объяснив при этом для чего она ему вдруг потребовалась, согласились они сразу, привыкнув, по-видимому, за последние дни доверять его «идеям» и «интуициям».