Вадим прислушался. Показалось, что он слышит голоса разноразмерных дарбук[173], сагат[174] и бубна, и еще, кажется, уда[175], но абсолютной уверенности, разумеется, не было. Зато вспомнилось вдруг одно древнее изречение, вполне возможно, принадлежащее и его «афганским предкам»: когда женщина танцует, табла повелевает ее бедрами, сагаты стерегут ее сердце, и удом поет ее душа.
«Когда женщина танцует…» — Он очень живо вообразил танцующую женщину, и даже танец ее, скорее всего, можно было назвать восточным, вот только выглядела она… Ну, что ж, по эту сторону Хазарского моря блондинки — да еще такие, как Полина, золотистые с оттенком красноты — были не просто редкостью, а чем-то почти нереальным. Но только не для Вадима. Вадим бы грезил ею и в сердце черной Африки, если бы его вдруг занесла туда нелегкая. Но в Африку Реутов пока не собирался, хотя Сингапур — а в кармане его пиджака лежал билет именно в Сингапур, так же как в паспорте имелась виза Малаккского королевства — ничем не лучше какой-нибудь Кении или Занзибара. Но искусство отсекания хвостов и заметания следов, как и любое другое искусство, требует жертв.
«Вот именно!» — Реутов бросил взгляд на зеркальную поверхность стены, мимо которой проходил, и даже хмыкнул. Естественно, только мысленно, но все же хмыкнул, увидев идущего к стойкам регистрации здоровенного афганца с темным от загара лицом — тональная крем-пудра творит чудеса! — черными зрачками «бандитских» глаз — а это были, разумеется, линзы — окладистой черной бородой и бритой наголо башкой. Впрочем, голова у него была покрыта — афганская шапка из черного каракуля дополняла вполне аутентичный наряд состоятельного и, вероятно, европейски образованного пуштуна.
Вадим быстро и без приключений прошел регистрацию, общаясь с улыбчивой девушкой за стойкой исключительно на смеси пушту, франкского и английского, сдал багаж — средних размеров «почти новый» чемодан, и, оставшись налегке, пошел на паспортный контроль. Но и тут его не ожидало ровным счетом никаких неожиданностей. Документы у Реутова были настоящие, точно так же как и многочисленные визы в паспорте, позволявшие без ненужных сложностей свободно перемещаться едва ли не по всем государствам Дальнего Востока.
В зоне отлета, бросив взгляд на огромные электронные часы — серебряный полумесяц и золотое солнце — и убедившись, что по-прежнему движется строго по графику, Вадим прошел в одну из открытых греческих кофеен, а именно, ту, что располагалась недалеко от перехода к третьему терминалу, и заказал себе кофе. Хотелось и чего-нибудь покрепче, но не в роли афганца. Увы.
Реутов достал трубку, неторопливо набил ее, примял табак пальцем и со вкусом раскурил. И в ту же секунду — словно провидение «придержало» время, давая ему приготовиться — Вадим увидел двух женщин в традиционной одежде правоверных магометанок и в хиджабах, скрывающих лица. Таких здесь было довольно много, и Вадим никак не смог бы выделить именно этих двух из общей массы «женщин востока», если бы не одно, но принципиальное обстоятельство: одна из «незнакомок» держала на руках очаровательную девочку, и хотя Веронике покрасили волосы, Реутов ее все-таки узнал. Впрочем, возможно, все дело было в том, что он ждал именно двух женщин и девочку? Может быть, и так, но ему это было неважно. Главное, что Полина, Зоя и Вероника добрались уже до третей «станции» и сейчас вылетают в Гонконг, где их «встретит» и подстрахует Давид.