Марк сходил на кухню. Сварил еще одну — последнюю здесь и сейчас, а, может быть, и на самом деле последнюю — порцию крепкого кофе, налил в стакан чуть-чуть ирландского мальта (чисто символически и для вкуса, а не ради опьянения) и, вернувшись в комнату, сел перед монитором. Чувство времени не обмануло и на этот раз: не прошло и минуты, как тихонько тренькнул «звоночек» электронной почты — «Поступило новое сообщение».

«Новое», — согласился Греч, открывая страницу. Было 2:11 ночи — самое время для первой реакции.

«Лесной пожар», — написал отправитель, обозначенный латинской литерой «N».

— Ну вот, собственно и все, — повторил Марк свою прежнюю мысль, произнеся ее на этот раз вслух. — Теперь уже точно все. — И, запустив программу уничтожения информации, встал из-за стола.

Музыка смолкла: смертельный вирус, впрыснутый в операционную систему терминала, не знал пощады. Однако на самом деле никуда музыка не исчезла. Она осталась там, где уже успела поселиться — в его душе. Там и будет теперь жить…

«Пока моя душа со мной…» — Марк поправил галстук, надел пиджак, висевший на спинке стула, проверил оружие, документы и телефон и, убедившись, что все на месте, открыл лежащий на обеденном столе чемодан и активировал часовой механизм. Через три часа в покинутой навсегда квартире прогремит взрыв и начнется пожар. К тому времени, когда удастся справиться с огнем, здесь не останется никаких следов его пребывания. Впрочем, тщательный опрос свидетелей, который, разумеется, возьмет время, позволит следователям прокуратуры составить вполне убедительный словесный портрет Греча. Да и «пальчики» найдут, куда же без «пальчиков»! Внутри холодильника, на почтовом ящике, еще кое-где… Кретины будут, если не найдут.

«Найдут», — он накинул плащ и, не выключая свет, вышел из дома — Найдут и проследят… до последней черты».

В 3:10 он остановил свой «Майбах-Мистраль» в самом начале Лиговской перспективы, припарковавшись там, где делать это в обычных обстоятельствах строго воспрещалось. Но обстоятельства переменились: дорожной службе сейчас было не до того, чтобы штрафовать за неправильную парковку или, того хуже, угонять машины на штрафные площадки. До утра не разберутся, а утром…

«Утром видно будет».

В центре было непривычно пустынно: мало прохожих, еще меньше машин. Оно и понятно. Для праздношатающихся, тем более, для людей, идущих по делу, время самое неподходящее — середина ночи, да и погода, как говорится, не летная, а машины… Ну машин, по правде говоря, и не должно было быть. Еще с вечера канцелярия городского Головы и штаб Балтийского Флота, душевно извинившись перед обывателями по телевидению и радио, поставили последних в известность, что, начиная с часа ночи и до пяти утра, через центр города проследуют на погрузку к Невской набережной колонны военной техники и машины с личным составом частей, участвующих в маневрах, в связи с чем движение гражданского автотранспорта в Центральном районе будет в значительной степени затруднено. Разумеется, это был эвфемизм. Какое там затруднено! Центр просто перекрыли, не пропуская туда даже тех, кто в этом центре жил. Ну, хоть метро работало, и за то спасибо, но полицейским из Дорожной службы от этого было не легче, ведь это им пришлось блокировать один из наиболее сложных в транспортном отношении районов города и разруливать мгновенно возникшие на многочисленных подъездах к нему колоссальные пробки.