Впрочем, никаких колонн бронетехники Греч на пути к Новгородскому вокзалу не встретил. Лишь на Ивановской площади бессмысленно торчали двое военных регулировщиков, да на углу Невской и Лиговской перспектив, у подъезда гостиницы «Новгород» стояла БМП морской пехоты, около которой покуривали — благо дождик прекратился — несколько бойцов в бронежилетах, а их командир — во всяком случае, вместо каски или берета на голове у морпеха была пилотка — развлекал разговором двух девушек. Фемины по виду были обычными ночными бабочками, но закладываться на это Марк не стал бы. В последнее время отличать «порядочных барышень» от блядей становилось все труднее.

«Маркс был прав… Но капитализм все-таки устоял». — Вынужден был признать Греч, рассматривая собеседниц офицера с чисто научным интересом. — Теперь все будет, как домфроны захотят. А хотят они всегда одного и того же…»

Это была правда жизни, и открылась она Гречу отнюдь не впервые. Он это давно понял. Однако, как ни странно, признание поражения его не смутило и не расстроило. Во всяком случае, сейчас. Кризис давно миновал и, если от него что и осталось, то только оскомина. «Прах и пепел», как сказал поэт, но вопросы социологии и экономики Марка больше не волновали, а если и волновали, то не настолько, чтобы скрипеть зубами и взрывать банки. Ну а сегодня, сейчас, актуальными для него стали и вовсе другие проблемы. Жизнь на месте не стоит. Она меняется, меняемся и мы.

— Вариант «Ноль», — сказал, связавшись с Гречем по телефону, человек без имени. — 2:57.

— Принял. — Марк как раз свернул на Невскую перспективу и шел теперь в сторону Литейной. — Складывайте вещи и… всем спать!

— Доброй ночи, — ответил человек.

— И вам того же, — Греч достал сигареты и закурил.

«Ты оказался предсказуем, Филя, — почти весело подумал он. — И сука твоя, цепная лопухнулась. Так что, не обессудь».

Сигареты хватило как раз до угла Грязной улицы, немного не доходя до которой, Греч выбросил окурок и неторопливо, как бы нехотя — с ленцой — свернул под высокую арку. Как он и ожидал, во дворе большого доходного дома стояли отнюдь не только автомобили обывателей, но и два крытых брезентом трехосных «Зубра», легкий броневик с 37-мм автоматической пушкой в плоской овальной башне и полубронированный командирский вездеход.

— Прошу прощения, — молоденький офицер в полевой форме и бронежилете отделился от стены и шагнул навстречу Марку. — Вы здесь живете, сударь?

— Я здесь работаю, — хмуро посмотрел на него Греч, окончательно входя в роль. — Следователь по особо важным делам Греч, — представился он, доставая из кармана «прокурорские корочки». — Вас должны были предупредить.

— Так точно, — хорунжий козырнул, хотя, по идее, и не должен был, и, даже не взглянув в раскрытое удостоверение — «Разгильдяй!» — указал свободной рукой на вездеход, около которого стояли несколько военных и высокая женщина в светлом плаще. — Вас ждут!

— Гражданским честь не отдают, — еще более хмуро, чем прежде, буркнул Греч и, убирая на ходу документы, пошел к обернувшимся в его сторону военным.