— Наверх уже сообщили? — спросил Реутов, переводя взгляд с одного секьюрити в штатском на другого.

— Кто вы такие? Что здесь происходит? — старший «караула» побледнел, но держался уверенно.

— Полковник Реутов, — представился Вадим. — Коллежский советник Греч, — кивнул он на подошедшего Греча. — Я действую согласно приказа министра Обороны и ордера, выписанного генеральной прокуратурой. Оружие на землю, руки за голову, и отвечать на мои вопросы! Итак, наверх сообщили?

Охранник бросил взгляд на броневик, пожал плечами и, осторожно — не совершая резких движений — вытащив из наплечной кобуры тяжелый «Протазан», положил его на землю.

— Сообщил, разумеется, — сказал он, чуть усмехнувшись, и, обернувшись лицом к стене, заложил руки за голову. — Делай, Коля, что велят!

— Я-то что! — Пожал широкими плечами второй и, проделав все то же самое, отвернулся к стене.

— Рации, — напомнил Греч и, убедившись, что приказание выполнено, прошел вслед за Реутовым внутрь особняка.

Пока все шло по плану. Вспугнутые «Сулицей» Домфрон и ван дер Биик рванули в Петров и не куда-нибудь, а в Биржевой комитет, в котором уже третий день кряду безвылазно сидел председатель счетной палаты Ремизов. Сюда же в первые часы ночи примчались и остальные подельники. Не все, разумеется. Всех они, к сожалению, не знали, но главные персонажи были здесь. Даже генерал Рутберг, контору которого, насколько знал Марк, сейчас потрошили Давид с Полиной, тоже возглавившие отряд казаков, был здесь. Откуда Вадим узнал адрес Бюро Научно-Технической Информации, под вывеской которого скрывалась научная разведка каганата, Греч не знал. Реутов всех своих секретов не раскрывал, но это и неважно. Он ведь Вадиму тоже не все рассказал. На взаимном доверии это никак не сказывалось, а Бюро, по-любому, надо было брать. Чем меньше после всего останется документов и свидетелей, тем лучше для всех. Потому и Моисей Аронович, хоть и был не плохим, по-своему, мужиком, ничем по большому счету от Домфрона, Авинова или Айрапетова не отличался. У него имелись свои — пусть и чисто государственные — цели, и, если до того дойдет, он их всех ради этих целей в бараний рог скрутит. Один раз он это уже вполне продемонстрировал, сунув Реутова и Казареева в свою мясорубку. Так что, как ни жаль, но оставлять Рутберга в живых было нельзя.

Разумеется, ни Греч, ни Реутов иллюзий не питали. Где-нибудь что-нибудь от предпринятой ими чистки авгиевых конюшен останется. Останется и будет гнить и вонять, но если исчезнут главные интересанты… Тогда, скорее всего, весь этот бред снова будет тихонько вариться на медленном огне, побулькивая и приванивая, а возможно, и вовсе сойдет на нет. Вот это было бы самым лучшим, потому что потом и оживлять будет уже нечего. Но знать наперед, как карта ляжет, нельзя. Оставалось только делать, что должно, и надеяться, что этого окажется достаточно.

Охрану в фойе и на лестнице обезоружили без стрельбы. Это были хоть и волки, но волки на государственной службе. Потому и пришлось устраивать весь этот маскарад, что не подчиниться офицерам при исполнении и «прокурору» служилый люд не может по определению. Проблемы возникли позже, когда подошли к дверям, ведущим в секретариат и через него в малый конференц-зал. Здесь охрану несли уже откровенные бандиты и приравненные к ним по отмороженности «антитеррористы» фру Амт.