— Допустим, — в словах Казареева было много правды, но легче от этого почему-то не стало. — Но теперь-то…

— А что теперь? — усмехнулся Давид. — Теперь, если мы даже и сбежим… Ну, допустим. Сбежали. И что дальше? Эти парни, Вадик, никогда не угомонятся. Ты мне поверь! Да ты и сам должен знать, только у тебя сейчас обострение совести случилось, и гормоны опять же… — Давид улыбкой попросил извинения у Полины и снова посмотрел на Вадима. — И потом, если мы теперь все бросим, ты уже никогда ничего о себе не узнаешь.

— И хрен с ним, — Реутов глотнул кофе, поморщился и, отставив картонный стаканчик в сторону, посмотрел через плечо. Но все было спокойно: в этот поздний час в задрипанном ночном кафе — три высоких столика-стойки в скверике у реки — других посетителей, кроме них четверых, не было, и услышать их разговор никто не мог. — Зато целы останемся, — он не выдержал и коротко глянул на Полину, но Полина лишь скептически усмехнулась.

— Не факт, — сказала она, смягчая улыбкой смысл своих слов. — Пока ты жив, дорогой, то есть пока жив хоть один из нас, — поправилась она. — Или есть вероятность, что мы живы, нас в покое не оставят.

Выходило, что и все остальные думали о том же самом и, возможно, сообразили что к чему даже раньше Вадима. Но из этого отнюдь не следовало, что он и дальше будет рисковать Полиной.

— Согласен, — кивнул Реутов и вытащил пачку папирос. — Не оставят, — об этом он тоже думал. — И значит, всем нам следует как можно скорее умереть.

— Ты что несешь?! — удивленно вскинула брови опешившая от его слов Полина.

— Хорошая идея, — как ни в чем, ни бывало, кивнул Давид и тоже потянул из кармана сигареты. — Я бы сказал, плодотворная.

— Инсценируем? — спросила Лили и, ловко вынув из пальцев Казареева пачку «Дубровника», вытряхнула из нее сигарету. Держалась она уверенно, но чего ей это стоило, можно было только гадать.

— На четверых? — Полина уже сообразила, о чем, собственно, речь, успокоилась и сразу же перешла к обсуждению практических деталей.

«Ну, что есть, то есть… Блондинка!» — не удержался от мысленной усмешки Вадим, хотя ему, по большому счету, было сейчас совсем не до смеха.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Давид. — Технически сложно, разумеется, но ничего невозможного не вижу.

— Вообще-то, аналогия напрашивается, — глядя Давиду в глаза, осторожно сказал Реутов.

— Думаешь? — Казареев дал прикурить Лилиан и закурил сам. — Прости! — он протянул зажигалку Вадиму и чуть заметно кивнул.

— Вы о чем? — Лилиан сначала внимательно посмотрела на Давида, а потом перевела взгляд на Вадима.

— Ты же слышала, — Давид удивился вопросу Лилиан настолько искренне, что Реутов чуть было не купился. — Мы же обсуждаем, как половчее исчезнуть.

— А о какой аналогии ты говорил? — подозрительно спросила Лилиан, рассматривая Вадима и совершенно игнорируя ответ Давида.

— Я говорил об аналогии? — Вадим почесал висок и пожал плечами. — Может быть, и говорил. Наверное, была какая-то мысль, но сейчас, убей бог, не помню.

— Не помнишь…

— Слушай, Лили, вот как на духу!

— Ну-ну, — с сомнением покачала головой Лилиан, но, по-видимому, ничего пока все-таки не поняла.