— Ладно, — подытожил инцидент Давид. — Проехали. Я только хочу заметить, что такие вещи с кондачка не делаются. Тут надо все тщательно продумать, взвесить, спланировать… Спокойно и на холодную голову. Вопрос, где мы всем этим займемся?

— В Петрове, — сразу же предложил Реутов, успевший обдумать это еще по дороге сюда. — В Петрове Марик Греч… и там нас не ждут.

— А как же Кашкарская 23? — вполне искренне удивилась Лили. — Разве ты не хочешь выяснить, что это за дом и почему…

— Я много чего хотел бы выяснить, — вздохнул Реутов. — Но ты же видишь, что твориться!

Так уж вышло, что про домик в Ярославовом городище он им рассказать еще не успел, слишком был занят той простой до безобразия и очевидной до омерзения идеей, которая с таким опозданием пришла этим вечером в его тупую голову. И вроде бы, все было верно, и мысль начать расследование прошлого, чтобы понять, кто и зачем устроил на них охоту, была своевременной и по сути верной. Но, с другой стороны, чем дальше, тем прозрачнее становилась интрига генерала Рутберга, которому насрать было на самом деле на то, что случится с самим Реутовым, Полиной или Лили. Генералу нужен был результат, остальное — неизбежные в любом серьезном деле издержки. И ведь ряженый полковник этого даже не скрывал. Прямым текстом сказал, но инерция мышления помешала услышать. И не ему одному. Давид тоже купился, но легче от этого Вадиму не стало. Он прямо-таки физически ощущал свою вину перед теми, кто волею обстоятельств и благодаря близости к нему, Реутову, оказались теперь в смертельной опасности. И если несколько дней назад, когда они действительно ничего о происходящем не знали и об истинном положении дел могли только догадываться, решение начать это долбаное расследование казалось логичным, то теперь — после всего — продолжать охоту за призраками было более чем глупо. Возврата к прошлому не будет, потому что статус кво в данных обстоятельствах принципиально не восстановим. И то, что осознание этого факта пришло с таким опозданием, ничего, по сути, не меняло. Вывод был прост, как дважды два: единственным выходом для всех них оставалось бегство. И думать теперь надо было только об этом, а домик на Кашкарской улице… Сейчас он не представлялся уже чем-то таким, о чем следовало рассказывать в первую очередь. Вот Реутов о нем и не рассказал, однако услышав вопрос Лили, но главное свой почти автоматически выскочивший ответ, подумал и о другом.

«А оно им надо — знать все эти глупости?! Пусть о другом думают!»

— Я много чего хотел бы выяснить, — сказал Реутов. — Но ты же видишь, что твориться!

— Вижу, — на глазах Лили появились слезы, и Вадим сразу же пожалел, что так неумно сформулировал свой ответ.

— Поедем в Петров, — повторил он, пытаясь переключить мысли женщины на обсуждение более позитивных вопросов. — Оглядимся, подумаем…

— Нас четверо… — мягко напомнила Полина.

«Четверо…»

— Нас везде теперь будет четверо, — устало усмехнулся Вадим. — Впрочем… — и он вопросительно посмотрел на Давида и Лили. В конце концов, у них могли появиться и другие планы.