В 1985 году мы должны были сдать первую очередь Саянского алюминиевого завода. Сдать к концу года, в декабре, как и сегодня это делается. К этому всё постепенно и двигалось. Но в конце 1984 года совершенно неожиданно пришла директива, которая нынешнему поколению будет не совсем понятна, как и вообще любому нормальному человеку.
«Год предстоит юбилейный. Страна будет отмечать 115 лет со дня рождения Владимира Ильича Ленина. И было бы неплохо ввести завод в строй не в декабре, а в апреле» – смысл такой.
Приехала огромная бригада проектировщиков Всесоюзного алюминиево-магниевого института. В то время этот институт проектировал всё, что касалось цветной металлургии. И они начали просчитывать усечённую схему запуска. В связи с этой усечённостью произошло много курьёзов.
Не все знают, что такое глинозём. Вообще, он как пудра, даже легче пудры. Тракт подачи глинозёма – это четыре транспортёра, которые должны подавать эту пудру в цеха, поднимать на определённую высоту, всё это должно быть ограждено. Но оградить не успели. Потому что времени в обрез, потому что к апрелю, потому что день рождения вождя.
Естественно, запустить-то запустили, начали первую прокрутку транспортёров. И подул ветер. Вся площадка Саянского алюминиевого завода вокруг корпусов электролиза, строящихся и пускаемых, вокруг литейного производства, сделалась припудренной, белоснежной.
Это, конечно, мелочь. Потому что сокращали, усекали, отсекали всё, что некритично. Так было и на других объектах, и на других заводах. При пуске цементного производства в Ачинске, например, когда в пусковой комплекс не вставили газоочистку и половина города Ачинска была припудрена тоже. Только не белым глинозёмом, а серым цементом. Всё согласно расчётам, по розе ветров. Серые тополиные листья, серые тротуары, полное ощу щение, что это не асфальтовые дорожки, а отли тые из бетона. И вообще, как перекрашенная пес ня: «Оранжевые листья, оранжевые песни».
Идеальный шторм
Чем ближе госкомиссия, тем больше происходящее напоминает надвигающийся шторм. Неумолимый в своей мощи. Сначала лёгким ветерком приносило секретарей горкома. Ничего не понимая в этом деле, они начинали топать ножками, кричать: «Почему здесь не так? Почему тут не туда?»
Дальше ветер крепчал – появлялся заведующий строительным отделом обкома, пытался собрать какие-то совещания. В то время, когда шла напряжённая плановая работа, собирался штаб, в час ночи, в восемь утра, когда пересменки.
Мы не спорили. Раз сказано ввести в эксплуатацию ко дню рождения вождя – вводим ко дню рождения вождя.
В то же время присутствовали и настоящие специалисты – заместители министра цветной металлургии, министра специальных монтажных работ, много кто. Они всё это видели и относились снисходительно к таким наезжающим, которые, в полном соответствии с классической строительной формулой «наказание невиновных и награждение непричастных», постоянно присутствовали на объекте, чтобы потом награда не миновала героя.
И наконец, подходила уже волна девятибалльная, в виде союзных министров и другого крупного начальства. Конечно, каждый из них вёл себя по-своему. Но! Надо отдать должное, среди них были люди огромной жизненной школы, высочайшего профессионализма, понимающие всё. Понимающие сложность выполнения задачи, а иногда и невозможность выполнения и делающие всё, чтобы: а) мы эту задачу смогли выполнить; б) чтобы не пострадало то, что может пострадать, – само производство. Чтобы оно не получилось каким-то куцым, усечённым, кривоногим, одноглазым.