– Мне плевать, кто воняет, – перебивает Мист, продолжая испепелять Джию взглядом. – Если еще раз коснешься меня, когда я пытаюсь заснуть, в следующий раз в дело пойдет не только твое платье. Я выдеру тебе твои дурацкие космы.

Джиа сжимает руки в кулаки.

– Только попробуй, шлюха!

Другие наложницы вскакивают, чтобы встать на защиту той, кого поддерживают, и кидаются такими злобными оскорблениями, что я волнуюсь, как бы они и впрямь не набросились друг на друга.

Итак, у наложниц не все гладко.

Светлая сторона? Все двенадцать живы.

Я откашливаюсь, пытаясь прервать многочисленные перебранки, которым, кажется, конца-краю нет.

– Эм… привет, – не самое лучшее вступление, тем не менее наложницы перестают ругаться.

Две блондинки, стоящие ко мне спиной, тут же поворачиваются на звук моего голоса.

– А ты что тут забыла? – спрашивает Полли, осмотрев меня с головы до пят. На ней мое старое золотое пальто, и, похоже, к ней вернулась вся прежняя ненависть ко мне.

Мист набрасывается на меня, вся злоба, с которой она кидалась в сторону Джии, теперь направлена в мою сторону.

– Ой, вы только поглядите, да это же фаворитка, – почти шипит она.

Я не обращаю внимания на ее неприязнь.

– Просто пришла убедиться, что у вас все хорошо, – говорю я, оглядываясь по сторонам.

У Мист вырывается едкий, гадкий смешок, и она садится на груду меха, набросив одну меховую шкуру на себя.

– Нет, ну вы слышали? Сама фаворитка снизошла со своего пьедестала, чтобы заглянуть к нам, смиренным наложницам. Как мило.

Ленты на спине тянутся, словно намереваясь сделать выпад и толкнуть Мист так же, как тогда на пиратском судне.

Я намеренно ее игнорирую.

– Все здоровы? – спрашиваю я и выжидающе смотрю на Риссу.

С той минуты, как я вошла, она не сказала ни слова и тем самым вынуждает меня нервничать сильнее, чем это делают остальные. Я искренне хотела узнать, все ли у наложниц хорошо, но покривила бы душой, если бы не призналась самой себе, что по большей части надеялась увидеться с Риссой.

От этого зависит моя жизнь.

Рисса пожимает плечом, заплетая в косы небольшие пряди волос и наблюдая за мной проницательными голубыми глазами.

– Настолько хорошо, насколько можно было ожидать.

Я качаю головой.

– Я видела армейского лекаря. Он упомянул, что некоторые из вас не приняли его помощь.

Ноэль, еще одна девушка, закатывает глаза.

– Довериться одному из этих? Ты и впрямь так глупа?

– Он не причинит вам вреда.

Парочка наложниц смеется и трясет головами.

– Похоже, она все-таки та еще дурочка, – бормочет Ноэль.

– Так это не новость. Мы все знали, что царь Мидас держит ее не из-за ее ума, а всего лишь из-за золотой дырки, – хихикает кто-то.

Я чувствую, как лицо заливается краской, от смущения щеки алеют, и на них остаются цветные пятна. Снова меня ставят на место. Я всегда была чужой. Может, они и спорили, когда я сюда вошла, но, похоже, в одном все едины.

Они меня ненавидят.

Вздохнув и успокоившись, я скидываю с себя их слова, чтобы они стекли, как дождь по маслу.

– Если одна из вас ранена или больна, вы должны разрешить лекарю вас осмотреть. Он не причинил мне вреда, и я не верю, что у него есть какой-то злой умысел.