Впрочем, они для меня достаточно свои, чтобы, защищая их будущее, я не принимал в расчет ни японских, ни британских, ни чьих-либо еще интересов. А уж интересы и хотелки буржуазной и аристократической псевдоэлиты для меня и вовсе не предмет для беспокойства. Именно поэтому сейчас герр Шмидт допрашивает потенциального «кукловода» – генерала Сахарова-младшего, а соседнюю с ним камеру-келью занимает Великий князь Борис Владимирович – второй после своего брата Кирюхи «внештатный» претендент на царский престол. Но сейчас это неважно, поскольку за полчаса до начала операции я произнес формулу улучшенного Заклинания Поддержки, включающее в себя и Истинный Взгляд, и Огненное Лезвие, и еще много чего еще, что не применялось даже в деле под Порт-Артуром. Там я благословлял достаточно компактную группу бойцов, и при этом они видели меня, а я видел их; однако тут, под Мукденом, мне приходилось работать, как говорится, с закрытых позиций, да еще транслируя сигнал через личность Михаила. Это нужно для того, чтобы благословленные изначально услышали именно его Призыв, а не мой. Для тех, кто наблюдал процесс, находясь в русских окопах, все это выглядело как пляшущие в небе сполохи северного сияния, – отблестев, они плавно опускались на землю, собираясь серебристыми сгустками вокруг русских солдат и их командиров.

Без четверти двенадцать русские солдаты второй и первой армий вылезли из окопов и без криков «ура!» и прочей фанаберии молча зашагали к японским позициям. Ровно в полночь загрохотала артиллерия в полосе третьей армии. Там рвались в воздухе шрапнели, вспухали подсвеченные изнутри облака белого порохового дыма – но все это была злостная демонстрация. Основной удар японцам нанесла вторая армия генерала Гриппенберга, действующая на правом, равнинном фланге русских войск. Решительным натиском продвигающиеся в юго-восточном направлении первый сибирский корпус, восьмой и десятый армейские корпуса смяли вытянутую в нитку оборону восьмой японской дивизии, учинив во вражеских окопах страшную рукопашную бойню. Тем более что спохватились господа японцы только тогда, когда зазвенела разрываемая на морозе проволока (мои проделки) а потом в их траншеи стали спрыгивать огромные разъяренные демоны-гайдзины в мохнатых папахах. Сводно-стрелковый корпус и шестнадцатый армейский корпус в походных колоннах продвигались на юг за спинами сражающихся частей, находясь в постоянной готовности вступить в бой для развития успеха.

Еще южнее, уже в оперативной пустоте, за флангом японского построения, действовал кавалерийский отряд генерала Мищенко (семь тысяч сабель и двадцать два конных орудия). В это сводное соединение собрали кавалерийские части почти со всей Маньчжурской армии. На селение Сандепу (крайнюю западную точку японской обороны) базировалась японская кавалерийская бригада генерала Акиямы, имеющая гораздо меньшую численность, чем заходящий в японский тыл русский отряд. И эта бригада, то ли убегая от штыков русских пехотинцев, то ли пытаясь перехватить рвущуюся в глубокий тыл вражескую конницу, сошлась с русскими казаками и драгунами в жестокой сабельной рубке, в результате чего была уничтожена едва ли не до последнего человека. Отмахнувшись от назойливых японцев, кавалеристы Мищенко, более не встречая сопротивления противника, продолжили продвижение в общем направлении на Ляолян. А там – штаб маршала Ояма и прочие жирные вкусности, которые обычно бывают в ближних вражеских тылах.