– Я больше тридцати лет занимаюсь книгами и редкостями, – хладнокровно сказал букинист. – И не мне вам рассказывать, что такие сделки через кассу не совершаются. Чаще всего продавец не согласен засвечиваться. Ну и что? Я всегда покупал для себя самого, не для перепродажи. Если продавец согласен продать, я – купить, то к чему впутывать третьи лица? Я – коллекционер.

Его осторожно расспрашивали, кого он имел в виду, рассказывая продавцам карт про обокраденного коллекционера. Тут Семен Федорович даже начал улыбаться:

– Да нет никакого коллекционера.

– Нет?

– Нет и не было, – с ясной улыбкой подтвердил он. – Я это выдумал, чтобы они решили, что я покупаю не для себя. Привык подстраховываться, знаете ли… Потом обворуют, и поминай как звали…

– А саму книгу вы когда-нибудь видели? Знаете, у кого она находится в собственности?

Ответ был отрицательный. Семен Федорович даже дал представителям закона небольшую специализированную консультацию. Он признал, что «Театр земель» является такой редкостью, которую сложно встретить в первой попавшейся частной коллекции. Потому-то ему никогда не доводилось видеть всю книгу – ни целиком, ни частично. И он с жаром ухватился за предложение Олега продать карты.

– Но ведь он, кажется, ничего не предлагал? Напротив, собирался купить саму книгу через ваше посредничество?

Тот пожал плечами. Сказал, что молодой человек сделал слишком несерьезное предложение. Не верилось, что тот в состоянии купить подобную вещь, да и склонности у него другие. Так что сразу было ясно – тот желает не купить всю книгу, а продать ее часть. Просто не решается сказать об этом прямо. Семен Федорович рискнул вывести его на чистую воду и добился своего. Олег на продажу согласился.

– И все-таки, это вы сами предложили приобрести карты?

Семен Федорович это отрицал. Он напомнил, что не знал даже о существовании подобной редкости. Олег-де сказал о них первым, ну а вскоре последовало и ответное коммерческое предложение.

– А если он говорит, что я первым предложил купить у него карты – не верьте, – решительно сказал букинист. – Это он пришел ко мне в магазин и завел речь о той проклятой книге. Могу предоставить свидетелей – весь наш отдел.

– Однако вы назвали ему и его спутнице точное число вырезанных из книги карт. Откуда вы знали об этом?

Тот засуетился. Он сам назвал? Быть не может, оговорочка, это посетители сообщили точную цифру. Пять их было, пятнадцать или двадцать пять – ему в точности и сейчас неизвестно. С ним торговались, заманивали, набавляя цену, а теперь впутали в какую-то подозрительную историю.

Букинист был отпущен под подписку о невыезде. Когда он деликатно напомнил о конфискованных деньгах, ему сообщили, что они до поры до времени останутся приобщенными к делу в качестве вещественного доказательства.

– Ну вот… – проворчал Семен Федорович. Впрочем, он не казался слишком расстроенным и больше всего переживал за Кирюшу. По его словам, несчастный глухарь ничего не знал об этой неприятной истории, и мучить его грешно и нелепо.

Кирюшу удавалось понимать с большим трудом – от волнения его речь превратилась в набор бессвязных звуков. Это очень затруднило снятие показаний и в конце концов от него добились немногого. Он заявил, что о подобной книге отродясь не слышал (поскольку вообще ничего не слышит с самого рождения, и обмануть его проще простого). Просто Сеня на правах старого друга попросил, чтобы Кирюша разрешил встретиться с покупателями у него в домике. Избушку, предоставленную старичку в качестве мастерской Союзом художников, его друзья рассматривали как свою собственность. Он и согласился. Карт никогда не видел, точную цену им не знает, количества – тоже. Старик так разволновался, что его пришлось подвезти домой на служебной машине. Сам он вряд ли нашел бы дорогу – так отвык выходить в город.