Показания Валерия Седенко, сына покойной, тоже большой вразумительностью не отличались. На вопрос, не приносила ли его мать каких-либо ценностей в последнее время, он ответил отрицательно. Зато в подробностях рассказал о загадочном визите некоей дамы, которую его бывшая жена позже попросила опознать по фотографии. Опознал, хотя все это было как-то подозрительно, а он в темные дела не ввязывается. Вот его жена – особа импульсивная, резкая, от нее можно ожидать чего угодно. Валерий добавил, что раньше никогда той женщины не видел, хотя визитерша утверждала, будто была с ним некогда знакома. Требовала отдать свое имущество, хотя никакого чужого имущества в доме не было.

– Скажите, вам известно, что ваша мать хранила некоторые вещи у бывшей снохи?

Этого Валерий не знал и был страшно удивлен. Забеспокоившись, попросил рассказать, что именно она там хранила? Этот интерес был вызван, скорее, переживаниями материального плана, чем какими-то еще. Осиротевшего сына быстро успокоили, сказав, что его мать выносила из родного дома в основном книги и бумаги. Валерий ушел почти умиротворенным.

Но вовсе не так гладко прошла беседа с другим фигурантом дела – мужем покойной Торцовой. Прежде всего, Николай страшно удивился, увидев незнакомого следователя, и с надеждой спросил, уж не заменили ли его? Хорошо бы, а то ему подкидывают всякие вещественные доказательства и потом требуют объяснений. Следователь, ведущий дело Марии Седенко, разочаровал его, объяснив, что он ведет смежное дело и ни о каких подкинутых вещественных доказательствах не знает. Однако Николай может быть уверен – никто ему зла не желает и фактов не подтасовывает.

– Да уж, будешь тут уверен, – мрачно ответил тот. – Что от меня нужно на этот раз?

Его спросили, не выказывала ли его жена интереса к редким и старинным книгам? Вопрос так ошеломил вдовца, что тот не сразу нашелся с ответом. Потом объяснил, что читать его жена всегда любила и раньше даже работала в какой-то библиотеке. Но чтобы покупала какие-то древности – он не припомнит.

– А может быть, она общалась с какими-нибудь букинистами? Коллекционерами?

Тот отмахнулся – если его жена и завела таких знакомых, ему об этом неизвестно. Например, был у нее в последнее время один приятель – тот, кажется, интересовался книгами. Она даже познакомилась с ним в книжном магазине, сама рассказывала.

– Вот с него и спрашивайте! Тот еще гусь!

Николай говорил с какой-то подавленной яростью и очень желал дать координаты этого самого приятеля для приобщения его к делу. Выяснив, о ком идет речь, Николая поблагодарили и записали все, что тот смог сообщить. А потом вернулись к исходному пункту. Возможно, он замечал, что жена приносила домой какие-нибудь рукописи, которые выглядели как старинные? Говорила на такие темы? Упоминала, что посетила старое место работы? Ответ на все вопросы был отрицательный. Более того – Николай признался, что жена его была женщиной достаточно прижимистой, привыкла считать деньги – она ведь бухгалтер. И никогда не выбросила бы солидной суммы на бесполезные приобретения, какими, на его взгляд, являются затхлые книги. Семейные статьи расходов были ему известны досконально – одежда, питание, развлечения, поездки на курорты, машина, образование дочери. А насчет книжных пристрастий жены он может сказать следующее. Если Нине приходилось выбирать между двумя изданиями одного романа, она выбирала более дешевое, пусть даже в самой ужасной обложке. Она сама как-то со смехом об этом упоминала, будто гордясь своей непритязательностью.