– Мишка, послушай, – все же позвал Бобка.

Мишка уверенно топал вперед. Работал ситцевыми ножками. Крутил головой. Вид у него был здоровый, энергичный, целеустремленный. Нельзя желать лучше. Или можно? «Верхние лапы», – вдруг забеспокоился Бобка. Мишка прижимал их к туловищу. Не мотал взад-вперед, как мотают руками при ходьбе.

«Может, я их как-то туговато пришил», – засомневался Бобка. Но тут же бросил это. Гордость опять заполнила его. «Хорош!» – залюбовался он.

Я его сделал. Мой мишка.

Бобку восхищало в нем всё. Как он ловко топает. Как подпрыгивают в такт узорчатые цветочки на спине, голове, лапах. Как он смешно наклоняется, оттопыривая круглый зад: что там? – подобрал какую-то палочку. И давай ею ковырять в коре дерева. Вид серьезный. «Такой потешный», – умилялся Бобка. Пролетела бабочка – мишка внимательно проводил ее качающийся полет. Выронил палочку, потопал дальше. Мишка шел то быстро, целеустремленно. То останавливался, разглядывал что-то на земле, на стволе дерева, просто в воздухе перед собой. Вдруг сворачивал. Вдруг топтался на месте. Снова топал.

– Мишка, ты ничего случайно не заметил… такого?

Мишка не ответил.

«Значит, ерунда», – тут же успокоился Бобка. Он шел за ним, тая одновременно от нежности и страха. Дорогу он не знал. Он ее даже не видел.

На мишку была вся надежда.

Мишка посоветует. Укажет. Предупредит. Выручит. Покажет, что можно есть. А что нельзя. С кем можно говорить. А от кого – убегать. Мишка знает всё! Научит. Отведет к Тане. А потом выведет их обоих отсюда. Живыми. Мишка знает, что делать. Всегда!

Бобка бодро шагал следом.

Еловый лес, в который они вошли через картину, постепенно посветлел. Теперь в нем проглядывали растрепанные кроны с листьями. Теперь за стволами сквозило.

И вот тогда Бобка увидел… Нет, не еще одно несчастное животное. Он увидел ноги.

Ноги были большие. С булыжниками мозолей, каменными плитками ногтей, с волосками, напоминающими сухую траву.

Бобка смотрел на ногти, на мозоли, на волоски. И понимал, что вверх смотреть не будет. Не будет и все. Лучше не надо.

Он решил смотреть вниз. Внизу был мишка. Мишка выглядел безмятежным. Вид его порадовал Бобку. Сердце Бобки прыгало где-то в горле.

– А вы куда? – спросил сверху голос. Волосы на макушке у Бобки поднялись и легли.

Мишка отвечать не спешил. Задрал мордочку, изучал собеседника.

«Раз он не волнуется, то все в порядке, – успокоил себя Бобка. – Мишка знает всё». Бобка поднял подбородок. Он увидел лодыжки, края штанов. И ложечку в опущенной руке. Ложечка была покрыта чем-то коричневым. Засохшим. Когда-то оно было красным. «Варенье, наверное. Конечно, варенье».

– Давайте играть? – предложило существо.

Бобка цапнул мишку, рванул под еловые лапы. Они тут же сомкнулись над ним. Прижался к шершавому стволу. Сердце билось, в глазах прыгало. Затрещали, приближаясь, шаги.

– Вы где?

Бобка понял, что сейчас оно приподнимет еловую лапу, и… Ложечкой. Наверное, оно это делало ложечкой. Конечно, оно это делало ложечкой.

Бобка сжал мишку покрепче. Другой рукой попробовал раздвинуть ветки у ствола. Нет. Одной рукой не управишься.