Елена Петровна стояла, как кариатида. Луной светилась дырка на коленке.

– Что это за хулиганство такое? Товарищи? – сипела она в урчащую темноту. Оставлять ее здесь было нельзя. Шурка рванул, поволок ее за руку.

Холодом обдало голову. Потом стиснуло. Сперва как дыню. Потом как баклажан.

А потом он больно стукнулся телом о гранитные плиты. Голова звонко сказала: бом! В глазах вспыхнули красные мушки.

Шурка ощупал металлические пруты. Потер лоб, там уже вздувалась шишка. В глазах постепенно прояснилось. Тихо плескалась вода. За прутьями, на другом берегу выглядывал впереди нагих деревьев крошечный двухэтажный домик, в лунном свете он казался зеленоватым, светился.

Шурка подобрал и сунул за пазуху истрепанную книжку, запихал поглубже в карман куколку. Поднялся, опираясь на ограду набережной. Домик был летним дворцом Петра Первого, а деревья – Летним садом. Веером торчали пики ограды на углу: здесь Фонтанка впадала в Неву.

Отсюда рукой было подать до Зимней канавки. Но Сара! Сара нагнала его, взяла за руку. Шурка хотел было выдернуть свою, сказать «домой иди!», но… Бросать ее здесь было нельзя. С собой – нельзя брать тоже. Что же делать?

Там впереди сливались речки. Потом только свернуть налево, еще пройти, и он на месте. Успеть.

Шурка ускорил шаг. Сара вприпрыжку, не отставала.

– Мы должны немедленно обратиться в милицию!

Шурка обернулся. Елена Петровна уже поднялась. Отряхивалась. Топотала следом.

– Ты посмотри. Она мне пальто изодрала, – возмущалась. – Я потребую материального возмещения ущерба! И выговор по партийной линии!

– Это сфинкс, – на ходу бросил Шурка. Рука Елены Петровны замерла. Но ненадолго.

– Сфинксы – это выдумка, – возразила завуч. Однако пошла за ними следом. – Их, бога и все остальное выдумали жрецы. Чтобы держать рабочий класс во тьме и повиновении.

Шурка фыркнул. Неплохо ее отделала эта выдумка.

– Возле Академии художеств? Сфинксы.

– Сразу видно, что ты двоечник, – парировала завуч. – Сфинксы там гранитные. И у них есть борода. А на меня напала женщина. Скажешь, на меня напала женщина с бородой?

Она поднаторела в комсомольских диспутах, умела класть противника на лопатки не только силой физкультуры.

– Не с бородой. С львиным хвостом, – поправил Шурка. – И львиными лапами.

Показал пальцем на ее лохмотья. Елена Петровна скосила глаза себе на плечо. Просунула палец в дыру.

– Хм… Просто у нее был нож, а я не заметила.

– Ладно. Пусть нож, – отмахнулся Шурка. Болтовня отвлекала. Шурка таращился в темноту, крутил головой, ловил ушами любой шорох. Шумели и поскрипывали нагие деревья. Только плескалась вода. Шурка напряженно слушал плеск. Кто знает, что там может подкрадываться сейчас к ним под водой? Шурка дернул Сару за руку, увел от ограды. На всякий случай.

– По мостовой пойдем.

– Мостовая – для автомобилей! – тут же раздалось позади. – Нельзя нарушать правила дорожного движения! Тем более в комендантский час!

– Идите вы!.. – напустился Шурка. – Своей дорогой.

Но шаги ее топали за ними.

– Отстаньте! – огрызнулся Шурка и поперхнулся словами. На бережку – к счастью, на другом бережку, в Летнем саду – переступал копытцами по вялому весеннему снегу мальчик. Он был совершенно голым, если не считать, что мех на ногах, до самых бедер, был ему вроде брюк. Луна лизала его плечи, его лоб, его круглые рожки. Он что-то высматривал среди деревьев. Он людей не видел.