11 января 1917 года

Вчера ночью граф таки снова зазвал меня в наше с ним гнездышко. Истосковался, говорит, без меня. Привёз мне из самого Парижу лент шелковых, чёрных, красивых. Так и блестят, а по центру узор выбит. Хороши ленты. Только куда я их? Вот стала бы графиней, тогда б и на платья можно, и на шляпы.

23 января 1917 года

Приехала, змея треклятая. Старая графиня, говорят, в Парижах осталась, а Машка за отцом – в Москву, а из Москвы вот и в Отраду пожаловала. Неспокойно сейчас в столицах, вот граф любимую дочку и выписал в имение, чтоб была подле него. А я, значит, опять в сторону?

24 января 1917 года

Ты, говорит, графинюшка моя маленькая, теперь полновластная хозяйка в Отраде, живи и радуйся, а Аня – девка смышленая, тебе во всем поможет. Экономка-то наша старая, Глафира Степановна, преставилась ещё в декабре. По возвращении граф меня назначил на ее место. Но недолго я радовалась. Приехала Марья, и я, Анна, теперь в ее полном подчинении. А она, дура, только знай зубы скалить да зенками своими на меня таращиться. А потом и говорит: «Не молода ли, папенька, наша Анюта, для экономки?» А сама все смотрит и смотрит, будто знает что. Я аж побелела. Видать, знает, куда ее отец по ночам захаживает. Не травила бы ты душу мне, Марья. От греха бы подальше. Чует сердце мое, что не уживёмся мы с ней долго в Отраде.

4 марта 1917 года

Господи Иисусе! Говорят, царь наш батюшка отрёкся. Нету больше над нами царя, а теперь какое-то Временное правительство. Граф мой ненаглядный чернее тучи ходит. Целыми днями у себя в кабинете сидит да какие-то думы думает, а Марья, что полоумная, носится по Отраде. Ей все весело. Звенит, что колокольчик, аж голова лопается от ее голоса. Пропади ж ты пропадом, дура проклятая!

20 августа 1917 года

Вот и дождалась я, кажись, счастья своего. Понесла я. Будет теперь у нас со старым графом сыночек. Не сказала ему ещё, подожду чуток. Рожу ему наследничка на старости лет. Не я, так сын мой будет здесь, в Отраде, полновластным хозяином. Следующим графом Орловым. А Машка, черт с ней с Машкой. Она всего лишь девица. Замуж отдадут, внуков нарожает Александру Анатольевичу. Дык я-то сына, сына ему дам!

1 октября 1917 года

Прознала змеюка, что я тяжелая. Поймала меня надысь за руку и говорит: «Ты, Анна, девушка умная, поэтому знай своё место. Говорит, не думай, что папенька твоего ублюдка признает». Я ей говорю, о чем, мол, вы, Марья Александровна. А она мне: «Не прикидывайся. Я давно тебя раскусила. Знаю, что на место маменьки моей метишь. Только не видать тебе ничего. Ни тебе, ни твоему выродку». Ох и разозлилась я. Чуть не прибила ее прям там. Схватить бы за рыжие ее космы, да прям бы с головой и оторвать их. Ну ты у меня ещё попляшешь!

27 октября 1917 года

Революция! Нет теперь больше господ. Вся власть, говорят, народу. А мне свет не мил. Не о том я мечтала для сыночка своего. Он должен был стать наследником графа моего. Граф обещал признать. А теперь что же будет?

28 октября 1917 года

Граф спешно собираются. Завтра уезжают. Говорит, не жить им больше в России. Здесь теперь дьяволы властвуют. Он, значит, с Машкой со своей в Парижи? А я же как? Говорю. Ведь вашего сына под сердцем ношу. А что сын будет, уверена я. Материнское сердце не обманешь. А мы-то как же теперь, говорю, нам куда? А он мне деньги суёт и говорит: «Прости, Анна, за все, ты уж как-нибудь сама, а мне, Машеньку, дочку спасать надо, увозить из этой проклятой страны». Вот и все, кончилось мое счастье.