— Чтобы Павел не женился.

— Почему?

— Не знаю. Может, у вас есть предположения?

Исидор пожал плечами.

— Ни одного. Минуточку! Если Клару убили, причем по ошибке, значит, над Верой нависла опасность?

— Да, — кивнула я. — Поэтому я заперла черный ход на щеколду и тщательно закрыла парадную дверь. Дело за подземельем.

— О нем можешь забыть, — отмахнулся Исидор. — Дверцу у реки не открыть, нужен ключ. А он есть только в одном экземпляре, у меня.

— И где вы его храните?

— В кабинете, в ящике стола. Туда никто, кроме меня, доступа не имеет!

— Ладно, — кивнула я, — пойдемте спать, утро вечера мудренее. Может, завтра вы поймете, почему кто-то не хочет, чтобы Павел женился. Да, кстати, вы слышали когда-нибудь о Пелагее Андреевне Суворовой?

— Нет, — уверенно ответил Исидор.

Утром я на цыпочках вышла из дома, вручила Плюшку зевающему Кириллу и дала мальчику указания:

— Здесь лекарство, ухо нужно промывать два раза в день, кормить дробно маленькими порциями. И следи, чтобы мопсы сразу не стали с ней играть. Плюшке необходим покой.

— Какая милая… — засюсюкал, держа на руках собачку, Кирилл. — Некоторых людей за издевательство над животными надо сажать на цепь! Они хуже бешеных волков! Поехали, Плюша, тебе у нас понравится, думаю, ты по достоинству оценишь грызальные палочки и дропсы с ароматом говядины…

Я помахала парочке рукой, вернулась в квартиру, быстро собралась и побежала к машине. Вчера мы с Исидором договорились, что я брошу все силы на поиски преступника, а чтобы у Веры и Павла не возникло никаких подозрений, математик будет сообщать им о крайней занятости своей секретарши, с утра до ночи бегающей по делам ученого.

Проведя почти два часа в пробках, я наконец добралась до Петровки и попыталась припарковаться у дома Суворовой. Через десять минут неудачных поисков свободного места я пришла в недоумение. Ну скажите, по какой причине квадратный метр жилья в Центральном округе Москвы стоит запредельных денег? Здесь шумно, грязно, нет зелени, негде гулять ни с детьми, ни с животными, не найти в окрестностях приличных супермаркетов. Правда, по количеству бутиков с одеждой и ювелирными изделиями этот район обгонит Париж с Нью-Йорком, но серьги или колье человек приобретает не так уж часто, а вот кушать ему хочется каждый день. И где аборигены паркуют свои машины?

Не успела я дойти до точки кипения, как от тротуара медленно отъехала такая же, как моя, машинка-малолитражка. С воплем «банзай» я ринулась вперед и успела вклиниться на свободное место, опередив чудовищно огромный «Хаммер».

Из внедорожника вылез мужик лет пятидесяти и, перекатывая во рту жвачку, прогнусавил:

— За такие фокусы и по жбану получить можно!

— Что я сделала? — заморгала я.

— Я первым место увидел!

Мне стало смешно.

— Весьма спорное заявление. К тому же вашему монстру все равно тут не встать.

— Ниче, влез бы! — злился шофер. — Вы, бабы, нахальные! Таких учить надо! Вернешься, а колеса проколоты…

Я округлила глаза.

— Кому нужно связываться с крохотной копеечной тачкой? Ой, а какой у вас «Хаммер» шикарный! По спецзаказу?