Я вздрогнула и обернулась — из темноты выступил Мотя, одетый в темную тужурку с атласными лацканами. Я обалдела: каким образом физик очутился во внутреннем коридоре этой квартиры? Я не заметила, чтобы входная дверь открывалась. Или меня отвлекла перебранка между Верой и Павлом?

— Обратный отсчет пошел, — голосом диктора объявил Сидя. — Девять, восемь, семь, шесть, четыре…

— Ты пропустил «пять», — встрял Мотя.

— Неважно. Три, два…

— Очень даже важно! Начни сначала.

— Хорошо, — согласился неконфликтный Сидя. — Девять, восемь, шесть, пять…

— Стой!

— Что опять не так? «Пять» на месте!

— Ты забыл «семь».

— Сделайте одолжение, воспользуйтесь пультом, — взмолилась я, — пусть АТМУ наконец остановится.

— Ноль! — гаркнул Сидя.

— Пуск! — подхватил Мотя. — Ну, давай, контора, заканчивай писать!

«Кастрюля» всхлипнула и заткнулась.

— Это все? — с опаской осведомилась я.

— Да, — кивнул Мотя. — Однако, Сидя, АТМУ живо! Может, зря мы его забросили? Нужно доработать!

— Пошли чай пить, — приказал Исидор. — Деточка, помоги мне встать.

Я взяла математика за руку и воскликнула:

— Вам надо переодеться, вы насквозь промокли!

— Действительно, — согласился Сидя.

— Матвей, а вы? — я повернулась к физику. — Принести вам сухой халат?

— На тужурке нет ни капли, — заверил старик, — и брюки в порядке.

— Хватит болтать, — оборвал друга Исидор, — направляемся в спальню.

Я осталась убирать «полигон» и провозилась около двух часов. В квартире постепенно затихала жизнь. Сначала ушел домой Матвей, слегка замочив обшлага брюк в еще не вытертой мною гигантской луже. Потом скрылся в своей спальне Исидор. Через некоторое время из кухни выскочила взбудораженная Вера, за ней шел сердитый Павел. Путинкова пробежала мимо меня, не забыв сделать замечание:

— Не размазывай грязь, собирай тщательно!

Павел подождал, пока невеста исчезнет в одном из нескончаемых коридоров, и бормотнул:

— Накануне свадьбы все женщины нервничают.

— Торжество состоится? — забыв о приличиях, поинтересовалась я.

— Да, очень скоро. Мы сегодня отправили приглашения.

— Вы не боитесь?

— Чего?

— Проклятия.

— Нет, — усмехнулся Павел. — Это лишь сказка, которая в моей семье передается из поколения в поколение. Вы ведь не дворянка?

— Не могу похвастаться благородным происхождением, мой отец из крестьян, а мама родилась в семье прачки. Но у нас тоже имелось предание.

— Да? И какое? — заинтересовался Брыкин.

— Мой прадедушка потерял ключ от дома, пришлось ломать дверь, и с той поры все потомки носят связку на колечке, прикрепленном либо к ремню, либо к сумке.

— Забавно, — улыбнулся Павел.

— Действительно, — кивнула я, — не знаю, как звали того родственника, но история с потерей ключей застряла в памяти, мама рассказывала…

— А у нас, потомственных дворян, легенда о проклятии, — перебил меня Павел. — Однако мы с Верой здравомыслящие люди и не собираемся менять свои планы.

— Несмотря на смерть Клары?

— Она просто упала. Думаю, причина ее кончины не криминальная, — неуверенно произнес Брыкин.

— И все же нехорошо устраивать праздник почти сразу после похорон жены друга детства, — вырвалось у меня.