Отряд, покидавший село, провожали только бежавшие за арьергардом пожилой староста, его помощник, чуть помоложе, и любопытные глаза детей из-за покосившихся плетней. А в принципе, и эта деревня демонстрировала, насколько благополучней живут крестьяне Ливора по сравнению со своими коллегами из Чинорского герцогства.

Конечно, делать выводы на основании знакомства только с одним поселением Вентерского графства было не совсем корректным, но Игорь подозревал, что такую же картину крайней нищеты крестьян можно увидеть на всём Полуострове герцогств. Да и Тания о нечто подобном говорила.

Первый привал, хоть Латана и торопилась, отряд сделал ещё часа за полтора до темноты. Уж очень удобное для ночёвки попалось место, рядом с родником и, что удивительно, не загаженное.

— Знаешь, о чём я подумал, Лана? — Игорь, сидя рядом с подругами у костра — отправляться спать никто не торопился — разрезал яблоко на половинки и по джентльменски протянул каждой из них, — А для девушки — я про Фербу — твоя благосклонность, после того, как мы исчезнем из столицы, а потом дойдут слухи о вступлении принцессы Латаны на престол Гирфеля… ух, горячее ещё, — попаданец отложил в сторону обжаренный в пламени на импровизированной шпажке кусок грудинки, — это… боком ей не вылезет?

— Переживаешь за неизвестную тебе недодворянку? — принцесса своими крупными зубками с аппетитом надкусила яблоко.

— Не. Я за Бриста. Хороший ведь человек — целый ридор мне подарил.

Молодые женщины хрустели яблоком — под стать обидному прозвищу герцогини Пелонской — как крольчихи, без всяких изящных манер.

— Всё для девушки будет нормально, — успокоила Латана, — Сбегу ли я из Ливора, стану ли герцогиней Гирфельской, это не сделает Фербу моей соучастницей. А вот продемонстрированное знакомство со мной, явное покровительство наследницы королевской короны и владетельницы независимого герцогства сделает дочь Бриста весьма уважаемой студенткой и завидной невестой для обучающихся в университете дворян, — она кинула огрызок в костёр и, мотнув головой, отказалась принять от советника очередную яблочную долю, взяв в руки кубок, наполненный разбавленным вином, — Игорь, там ведь не учатся наследники крупных владений. В университет поступают или дети мелкопоместных, а то и вовсе не титулованных дворян, или сыновья и дочери богатых простолюдинов. Конечно, есть там и виконты с баронетами, но это младшие дети в семье, у которых за душой ничего нет, кроме принадлежности к роду. Твоя Ферба станет желанной партией для большинства…

— И ничего она не моя, — попаданец вновь взял уже немного остывшую грудинку.

— Да я шучу. Ректор, к тому же, мой бывший наставник в предметах землеустройства, политики и истории, так что…

— Поделишься?

— Чем?

— Ну, этими знаниями? Землеустройством, политикой, историей? Времени-то у нас впереди много.

Ответить принцесса не успела — раздался громкий набор нецензурных слов от запнувшегося обо что-то егеря, явно перебравшего вина.

Матерные ругательства на Орване, как и в родном мире Егорова, в основном были связаны с упоминанием мужских и женских половых органов. Как и на Земле употреблять их в приличной компании, тем более, в присутствии венценосных особ было страшным моветоном.