— Ничего не попишешь, действительно — глиста в скафандре! Ну что, в путь?

Противогаз она сняла сразу же, как только они вышли наружу, здраво рассудив, что приговоренному к смерти смешно бояться простуды.

— Не возражаешь? — она улыбнулась. — Мешает…

Зуев промолчал, а потом и сам последовал ее примеру. Втянул в себя ночной воздух. Трава, дерево, остывающий асфальт, камень, пыль — от запахов закружилась голова.

Путь, который им предстояло проделать, в прежние времена здоровый взрослый человек проходил за сорок минут. Зуев, изучивший развалины как свои пять пальцев — за двадцать. Но сейчас он шел медленно, подстраиваясь под жену, часто останавливаясь, осторожно обходя препятствия. Шли молча, стараясь держаться середины улицы, подальше от домов и растительности. Женщина опасливо, но в то же время с любопытством смотрела по сторонам: в предрассветных сумерках поврежденные взрывом строения выглядели зловеще.

— Ты знаешь, я все это немного другим представляла, — они передыхали на ступеньках областной библиотеки.

Старинное двухэтажное здание почти не пострадало: крыша уцелела, а выбитые взрывной волной стекла были заколочены деревянными щитами: книги берегли.

— Ну это еще ничего, не так страшно. Кремль прикрыл, что ли?

Кремль действительно принял на себя основной удар. При взрыве весь административный «новострой», находившийся внутри, за стенами, словно слизнуло громадным языком, а вот крохотная церковка, возраст которой приближался чуть не к пятистам годам, устояла. Купол, конечно, снесло, но само здание практически не пострадало. И даже пожар, довершивший разорение построек, словно обошел ее стороной. Ударная волна, уничтожившая здания внутри Кремля, разбилась о его стены и башни. Разумеется, они сильно пострадали, однако изначально отведенную им миссию выполнили с честью, защитив несколько улиц города от повального разрушения. И пусть от былой красоты и величия кремлевских стен и башен не осталось и следа, скорбный вид их вызывал не жалость, а уважение.

Маша тоже посмотрела в сторону Кремля. С крыльца библиотеки разрушенные стены просматривались как на ладони.

— Да нет, я не про это, — женщина показала прямо перед собой, на проезжую часть, где грудились ржавые, обгоревшие остовы автомобилей. — Смотри машин сколько, там ведь люди были, да? И в квартирах… Нет, ты не подумай, что я такая… — Маша на секунду замолчала, подбирая нужное слово, — инфантильная. Я знала, конечно. Просто вот увидела сейчас… Как же им страшно-то было тогда!

— Маш…

— Нет, — шмыгнула носом, — ты не думай чего, все в норме…

Они немного помолчали.

— Илья… Смотри, я что думаю? Вот в прошлую войну, ну, с немцами, тоже много разрушений было? Я на картинках видела — там вообще зданий целых нет! Но ведь построили же все заново. Значит, и теперь можно, правда?

— Правда. Что ты вдруг про это?

— Не знаю, просто в голову пришло. Радиация… Она же не вечная! А может, тут и нет сейчас ничего?.. Чисто?.. Вот и хочется бросить все и уйти сюда. Строить, восстанавливать. Жить… — жена вздохнула.

«Наивная… Девочка», — Илье тоже вдруг стало грустно.