Но я не только голодаю. Каждую ночь, лежа на нарах, я заучиваю наизусть английские тексты. А днем я учу английские слова и выражения. Когда фрау Ларсен раздавала свое имущество, она дала мне два маленьких карманных словаря. Такими словарями мы тайно пользовались еще в школе в пятом классе во время контрольных работ, когда не знали, как пишется то или иное слово. Один словарь был немецко-английский, а другой — немецко-русский.

Слова из английского словаря я учу и на кухне, когда стою у котла и помешиваю суп. Напряженная учеба способствует похуданию!

И в русский словарь я заглядываю частенько. Особенно тогда, когда наш кухонный шпик заглядывает мне через плечо:

— Как мило!

Он имеет в виду словарик, который умещается у меня на ладони.

Но я на самом деле учу русский язык.

— Разве ты не учил раньше английский? — спрашивает шпик.

— Да, учил! — как бы между прочим соглашаюсь я. — Но за русским языком будущее.

Тогда мой симпатичный шпик думает: «Нет, он не голодает специально, чтобы поехать домой. Тот, кто едет домой, не учит русский язык, если сам живет в Западной зоне!» Все это очень забавно. Я охотно подыгрываю ему, когда мы разыгрываем дежурного.

Дежурный по профессии учитель математики, он курсант последнего курса.

Когда он приходит к нам на кухню, мы кладем перед ним лист бумаги.

— Новое распоряжение! — говорим мы. — Ты, как дежурный, должен теперь взвешивать каждого повара и работника кухни. По утрам, когда повара приходят на работу, и по вечерам, когда они расходятся по своим корпусам. Это делается для того, чтобы можно было определить, сколько каждый из них сожрал за день.

Дежурный с самого детства был здравомыслящим человеком. Он несколько раз тщательно протирает свои очки, чтобы собраться с мыслями, прежде чем берет лист и вносит туда данные, сколько же весил каждый повар утром. Видимо, он думает: «В плену бывает столько всяких дурацких распоряжений; почему бы им не издать и это распоряжение?»

Но прежде чем взвеситься вечером, мы кладем себе в карманы гири. Когда оказывается, что один из поваров поправился за день на десять килограммов, дежурный-математик заявляет:

— Этого не может быть!

Того, кто поправился на десять килограммов, взвешивают еще раз. Теперь прибавка в весе составляет только два килограмма.

— Давай для верности взвесимся еще раз! — с довольной ухмылкой предлагает повар дежурному. Теперь прибавка в весе снова вырастает до пяти килограммов!

Мы снова выставляем весы. Теперь они показывают правильный вес. Дежурный передает лист с многократно проверенными данными дальше по инстанции.

— Теперь все еще раз убедятся, какие же дурные эти учителя математики! — хохочет миловидный шпик.

Так проходит время.

Когда незадолго до Рождества проходит очередное медицинское освидетельствование, меня признают нетрудоспособным по состоянию здоровья.

Это настоящий триумф! Еще четырнадцать дней в том же духе — и меня признают дистрофиком. Я даже во сне чувствую, как исхудал.

Но мои внутренние органы будут по-прежнему окружены жирком. Только бы не отложили отправку нетрудоспособных военнопленных на родину.