— Боюсь не со всеми возложенными на меня обязанностями я смог справиться, — осторожно возразил он. — Временно или насовсем мне придётся оставить место Привратника. Потому что в самый сложный период я должен быть рядом с женой.

Он осёкся, вспомнив, что его величество ещё не знает обо всех подробностях их с Эйлин отношений. Забылся. Нужно было подвести к этому плавнее. Но менять что-то поздно.

Тиэрнан ожидаемо нахмурился. Но в его взгляде не было ни капли недоумения, которое могла бы вызвать столь резко поданная новость.

— Пожалуй, это единственная догадка, подтверждения которой я не хотел бы услышать. Но что случилось, уже не исправишь.

— Это не было задумано с моей стороны, — поспешил объяснить Двэйн. — Всё произошло случайно. Я хотел найти решение в Ингимоне. И нашёл его. Правда, не так, как задумывал. Это не поможет всем тёмным магам без исключения. Но магия Фениксов совместима с нашей. Вернее, она компенсирует её и защищает девушку.

— Только Фениксы, — мрачно повторил император. — Да, ты прав, это вряд ли исправит ситуацию с невозможностью брать жён для других. Но, может быть, это укажет нам путь к верному решению. Со временем… И, в связи с этим, я хотел обсудить с тобой очень важный вопрос.

Он смолк, что-то обдумывая. Двэйн поёрзал на месте, чувствуя, словно в него одна за другой впиваются иголки нетерпения вместе с острым предчувствием очередного поворота судьбы. Никогда раньше он не видел Тиэрнана в таком явном смятении.

— Мне казалось, я навсегда вынужден буду оставить это в тайне, — продолжил его величество. — Просто потому что это могло навредить всем тёмным. Нарушить то равновесие, которого нам удалось достичь. И уничтожить доверие людей, которого мы постепенно добились.

— Как это связано с Эйлин? — беспокойство опалило грудь жгучей волной. Император всё может развернуть в противоположную сторону любым своим решением.

— Лишь косвенно, — Тиэрнан успокаивающе поднял руку. — Больше это связано с твоей матерью.

Двэйн выпрямился, ожидая, что сейчас ему откроется то, чего он не знал все эти годы. Более того — что от него скрывали. Значит, подозрения насчёт отца были верны…

– Что не так с моей матерью, кроме того, что она не была леотой отца?

— В том, что она была моей женой, — просто уронил император и взглянул на Двэйна исподлобья.

Вокруг на несколько мгновений исчезли все звуки. В ушах шумело лишь собственное дыхание. Сердце сделало лихорадочный кувырок, замерло, а затем пустилось в бешеный скач.

— Но она…

— Да, всё верно. Она умерла, — голос его величества стал глуше. — Это случилось по моей вине.

— Ты заставил её?! — Двэйн вскочил с места.

Даже все выводы, которые следовали за такой оглушительной новостью, пока не беспокоили его. Только вновь вспыхнувшая боль от потери и непонимание, как такое вообще могло случиться.

— Нет! Что ты! — на лбу императора блеснула испарина. — Я не сумел отговорить её, убедить оставить навязчивую идею. Но она была принципиальной. Не хотела леотства. Это казалось ей унизительным. Она была сильной магиссой, но и её сил оказалось недостаточно, чтобы побороть тьму. Она обманула меня на ритуале образования связи и обретения савира. Соединила нашу кровь в тот момент, когда между нами была выстроена крепчайшай связь. Я не смог ничего исправить.