– Не обижайся, брат, – произнес Юнус, – я просто выразил ей свое уважение.

Верещагин, ничего не говоря, понес Регину в дом. Это было трудно, потому что та все норовила выскользнуть. Они прошли мимо танцующих девушек, которые старались не смотреть на них, поднялись по ступеням, вошли в здание, и только там Алексей поставил жену на ноги. Мраморный пол был холодным, и Регина сказала:

– Я туфельки там оставила, принеси, пожалуйста.

Леша снова подхватил ее, и она обхватила его шею руками. Зайдя в спальню, включил свет, черные подвески на люстре заискрились голубыми и желтыми огоньками. Опустил жену на ложе, но не мог выпрямиться, потому что Регина крепко держала его шею.

– Ты хочешь оставить меня одну? – шепнула она ему на ухо. – Думаешь, я не замечаю, как ты смотришь на танцующих девок, как мечтаешь о них, как разговариваешь с ними, когда меня нет рядом?

Регина засмеялась и оттолкнула его:

– Ну, что же, иди к ним, если они тебе дороже меня. Я не держу. Иди!

Алексей не собирался ее оставлять, тем более после этих слов. Поцеловал и лег возле жены.

Музыка за окном продолжала звучать. Потом индийские мелодии прекратились, и почти сразу загремел голос Дженнифер Лопес: «My love don’t cost a thing…»

– «Моя любовь не продажная штучка», – шепотом перевела Регина. – Моя любимая песня. Как здесь хорошо! Давай поживем здесь подольше?

– Как скажешь, – кивнул Алексей, снимая с нее платье. И повторил: – Как скажешь.

Пообещал, зная, что, наоборот, постарается поскорее уехать: после сегодняшнего дня ему еще больше хотелось вернуться домой.

Регина торопливо стянула с мужа пиджак и отбросила в сторону, начала расстегивать рубашку на его груди, хотя пальцы слушались плохо. А потом, задыхаясь от страсти, стала кусать плечи, грудь и шею. Резкий голос Дженнифер Лопес за окном, в котором была страсть и не было нежности, мешал, отвлекал… Регину била дрожь, вдруг она обмякла, прошептала:

– Погоди минутку…

Алексей гладил ее плечи и волосы, гладил долго, продолжал, даже когда понял: жена спит. Он поднялся, вышел в гостиную, остановился возле шкуры тигра, присел на корточки, заглянул в стеклянные глаза зверя и произнес вслух, словно рассчитывал, что кто-то услышит его и ускорит возвращение домой:

– Надо уезжать как можно скорее.

В душевой кабине Верещагин включил радио. Передавали узбекские новости. Но его не интересовало, с кем встречался и что заявил президент независимого Узбекистана, уверенной поступью идущего по пути процветания и совершенствования демократизации всех сторон общественной жизни.

Он заглянул в спальню, посмотрел на спящую жену и вернулся в гостиную к тигру. Опустился в кресло и поставил босые ноги на гладкую полосатую шкуру. Ухватил за боковую ручку столик-бар, и тот почти сам подъехал к нему на маленьких колесиках. Достал бутылочку «Перье», открыл, сделал небольшой глоток, но минералка оказалась слишком холодной. Алексей сидел, грея бутылку в руке, как вдруг ему показалось, что за окном слышно шум двигателя подъехавшего автомобиля. Приехать вроде бы некому, разве что Рахим вернулся. Кстати, а куда вообще друг Юнуса ездил?