Внезапно Элинор разобрал беспричинный смех; ей хотелось подбежать к доктору и обнять его или пуститься в пляс на лужайке; хотелось петь, кричать, размахивать руками, по-хозяйски демонстративно обходить кругами каждую из комнат Хилл-хауса. Я здесь, я здесь, думала Элинор. Она зажмурилась от восторга, потом спросила тоном пай-девочки:

– И что мы сегодня делаем?

– Какие вы все-таки дети! – ответил доктор, тоже улыбаясь. – Вечно спрашиваете, что мы сегодня делаем. Что бы вам не поиграть в свои игрушки? Или между собой? Мне надо поработать.

– Чего я на самом деле хочу, – Теодора хихикнула, – так это скатиться по перилам.

Ее захватила та же лихорадочная веселость, что и Элинор.

– Прятки, – предложил Люк.

– Постарайтесь не разбредаться поодиночке, – предупредил доктор. – Я не могу точно объяснить почему, но мне кажется, лучше не стоит.

– Потому что в лесах медведи, – ответила Теодора.

– А на чердаке – тигры, – подхватила Элинор.

– В башне – ведьма, в гостиной – дракон.

– Я говорю совершенно серьезно, – со смехом произнес доктор.

– Десять часов. Я убираю в…

– Доброе утро, миссис Дадли, – сказал доктор.

Элинор, Теодора и Люк без сил откинулись на стульях, заходясь от хохота.

– Я убираю в десять.

– Мы сильно вас не задержим. Еще минут пятнадцать, и можно будет убирать со стола.

– Я убираю завтрак в десять. Я подаю ланч в час. Обед – в шесть. Сейчас десять часов.

– Миссис Дадли, – строго начал доктор и тут же, заметив, как напрягся от беззвучного смеха Люк, на секунду прикрыл лицо салфеткой и сдался. – Можете убирать со стола, миссис Дадли, – обреченно произнес он.

Оглашая Хилл-хаус веселым хохотом, отголоски которого долетали и до мраморной скульптурной группы в гостиной, и до детской на втором этаже, и до вершины нелепой башенки, они прошли в свой будуар и, не переставая смеяться, рухнули на стулья.

– Нехорошо дразнить миссис Дадли, – сказал доктор и тут же зарылся лицом в ладони. Плечи его тряслись.

Они еще долго не могли успокоиться: кто-нибудь начинал фразу и не договаривал, только тыкал в собеседника пальцем, и Хилл-хаус содрогался от их смеха, пока, нахохотавшись до колик, они не откинулись в креслах, выдохшиеся и обессиленные, и не поглядели друг на друга.

– Итак, – начал доктор и тут же замолчал, потому что Теодора хихикнула.

– Итак, – повторил доктор суровее, и они затихли. – Я хочу еще кофе, – жалобно сообщил он – Вы ведь тоже хотите?

– Вы предлагаете вот так прямо пойти к миссис Дадли? – уточнила Элинор.

– Прийти к миссис Дадли не в час и не в шесть и попросить кофе? – подхватила Теодора.

– Примерно говоря, да, – сказал доктор. – Люк, мой мальчик, я заметил, что миссис Дадли к вам благоволит…

– И как, – изумленно вопросил Люк, – вам удалось сделать столь невероятное наблюдение? Миссис Дадли смотрит на меня как на блюдо, поставленное не на ту полку. В глазах миссис Дадли…

– Вы как-никак наследник дома, – просительно сказал доктор. – Чувства миссис Дадли к вам должны быть сродни чувству старой прислуги к молодому хозяину.

– В глазах миссис Дадли я хуже оброненной вилки. Если вы хотите что-нибудь у старой дуры попросить, отправьте Тео или обворожительную Нелл. Они не боятся…