Чудесный остров, Замок над Морем, жена и сын…

Это вам не «благо Тавальена». Это – настоящее. А политика… пусть Эттан Даверт ею подавится. Смертельно.

Про Диона Алаис так и промолчала. Подумаешь – самец Capra hircus, то есть козел обыкновенный. Не до него сейчас. Сначала разберемся с Эттаном Давертом, а потом уже все остальное. И нечего отвлекать мужа подобными глупостями.

Если что – она сама разберется с любыми особыми умниками.

– Итак, они поссорились…

– Я не думаю, что Эттан Даверт простит сына. Не тот человек.

– Но вдруг?

– Осталось два-три дня. Это уже не имеет значения.

Мужчина холодно улыбался. Наступал час торжества Осьминогов! Надо бы новое знамя придумать… например, Змей и Осьминог. Или лучше так – Осьминог и Змей…

Далан, по обыкновению, терся в порту, когда его тихонько окликнули:

– Лан!

Юноша обернулся. Он узнал этот голос, но бежать не стал. Сделал вид, что ослышался, и направился чуть левее, чем необходимо. Потом сместился, давая дорогу толстой тетке с корзиной рыбы, сделал пару шагов… и, завернув за угол склада, схватил за руку человека в плаще.

– Массимо?

Массимо Ольрат улыбнулся, снимая капюшон.

– Именно. Так что здесь у вас творится?

– Все плохо, – отчитался Далан.

– Подробности?

– Тимары прибыли. Мы все под наблюдением, скоро состоится коронация…

– Дион здесь?

– Да.

– Что собирается делать Луис?

– Я не знаю… он не говорит.

– Сообщи ему о моем прибытии. Скажи, я буду ждать его на берегу, где и в последний раз.

Далан кивнул.

– Массимо, а ты…

– Пока – молчание.

Далан кивнул еще раз.

Молчание?

Да хоть бы и рот себе суровой ниткой зашить. Впервые с того момента, как его нога вновь ступила на Маритани, он ощутил нечто… надежду?

Может быть, все и обойдется малой кровью? И лучше – чужой.

Какими глазами Эттан Даверт смотрел на Алаис!

Секунд двадцать смотрел, потом нехорошо прищурился…

– Госпожа Алекс?

– Почти, монтьер. – Алаис нежно улыбнулась. – Вы позволите обращаться к вам именно так?

– Называйте, как вам заблагорассудится.

– Мне кажется, что это более уместное обращение, чем Пресветлый. Во-первых, мы с вами теперь родственники. Во-вторых, если все задуманное нами осуществится, это будет вполне уместное обращение. Король стоит на одной ступени с Преотцом, мы – чуть пониже.

Лесть умиротворяюще действует на всех, даже такая грубая.

– Какое самоуничижение для герцогини!

– Монтьер, прошу вас, не гневайтесь. Я понимаю, что вы обижены на наш… поступок, но рассудите справедливо? Не могли же мы признаться откровенно?

Эттан сдвинул брови, но женщинам многое прощается. Особенно если они смотрят умоляющими глазами и нежно вздыхают.

– Монтьер, вы ведь слишком умны, чтобы не использовать нас в своих целях. А мы… я совершенно не хотела сгнить заживо.

– Отчего? – заинтересовался Эттан.

– Там много условий… если бы я не оказала помощь магистру, могла бы умереть. И Луис тоже.

Эттан подумал, что невелика потеря, сыновей можно и новых нарожать. А этот стал слишком своевольным. Опасно…

А вот Алаис Карнавон…

Надо было сразу прояснить еще один вопрос.

– Ваш сын – от кого?

– От Таламира. Мужчина и женщина герцогской крови из разных родов не могут иметь общих детей.