И там, в ночном небе, кружил Всевидящий.

Я вздохнула, прислушиваясь к биению своего сердца, звучавшего в унисон с негромким шумом птичьих крыльев. Я знала, что его послали Прядильщики. Так было всегда.

Но на этот раз он пришел за мной.

Я торопливо натянула башмаки, глядя на блики света, льющиеся в шатер. Руны не ошибались, но будущее не было предопределено. Оно напоминало нить, менявшую цвет в тот момент, когда прошлое превращалось в настоящее. Волну, вздымавшуюся над поверхностью бескрайнего морского простора. И если я хотела убедиться, что будущее станет именно таким, как я его увидела, я должна быть там. Я должна отправиться в Хайлли и ждать, когда мое предсказание свершится.

Ощущая тяжесть топора Халварда, прижатого к моему бедру, я осторожно выглянула из шатра, чтобы посмотреть, где Гюнтер. Он сидел на перевернутом ящике, зажав в одной руке кинжал, а в другой точильный камень, медленно скользя блестящим лезвием по его поверхности. Его меч висел в ножнах у него на поясе, топор лежал в кожухе за спиной. Но я понимала, что у меня нет выбора и я должна попытаться поговорить с ним.

Я ступила в полосу лунного света, и он замер, услышав мои шаги, его кинжал сверкнул в темноте. Он крепко стиснул камень в большой ладони, глядя на мои окровавленные руки, а затем взглянул мне в глаза.

– Что ты делаешь?

– Я ухожу, – ответила я, подняв голову к небу, где по-прежнему кружил Всевидящий.

– Что? – Он встал, закрыв меня своей тенью, внезапно напомнив мне великана из старых легенд о богах. Сердце сжалось у меня в груди, когда я взглянула на его кинжал, ожидая, что он обрушит его на меня. Но секунды таяли, тишина окутывала нас, а он все медлил.

– Я могу остановить все это, – прошептала она, – все это.

Он не шевелился, лишь сильнее стиснул свой кинжал.

– Я видела будущее. Ты должен вернуться в Холкн. Обратно к своей семье.

Он прищурился.

– Я не стану прятаться дома, когда мои соплеменники сражаются.

И я знала, что он говорит правду. Но я не хотела увидеть его мертвым на поле боя. Не хотела предать его или увидеть его поражение. Он был хорошим человеком.

Приподняв рукав, я расстегнула браслет на запястье.

– Тогда возьми это, – я протянула ему медный диск, ощутив на ладони его приятную тяжесть.

– Что это? – выдохнул он.

– Это талисман. Он защитит тебя. – Я не стала говорить ему, что нет талисмана, который мог бы защитить человека от гнева Прядильщиков.

Гюнтер некоторое время смотрел на меня, а затем спрятал кинжал за пояс. Взяв браслет, он принялся разглядывать его в лучах лунного света.

– Зачем ты это делал? – спросила я.

– Что?

– Зачем помогал мне? Зачем учил стрелять?

– Потому что ты была ребенком, – просто ответил он.

Он не был ласковым человеком. В нем не было ни капли нежности. Но у него было доброе сердце, и он сделал то, что считал правильным, хотя понимал, что никто бы не одобрил его поступок. Возможно, Гюнтер был единственным человеком, которому я могла доверять на этом берегу моря.

– У меня нет семьи, – неожиданно произнес он, – мой сын Аро погиб при нападении на Льйос.

– Мне жаль, – прошептала я.