— Доброго дня, — на всякий случай поздоровалась я.

Лукерья смерила меня откровенно недоверчивым взглядом. Бесцветная особа и сухонькая старушка держались рядом с ней и тоже покосились на меня с недоумением. Толстуха что-то увлечённо жевала, извлекая перекус прямо из рукава рубахи. Мощная дама атлетического сложения, одетая в сарафан с веселенькими цветочками, лениво кивнула мне. Две худощавые женщины чуть старше меня что-то оживленно обсуждали и вообще не смотрели по сторонам.

— Вот не сойти мне с этого места, попьешь раздобрей-травки седмицу-другую — пуд веса прибавляешь! — долетел до меня восторженный голос одной из них.

Древняя старуха дремала, привалившись к стене. Надо же, и эта принарядилась. Седая коса реденькая, лицо покрыто сеткой глубоких морщин, руки в пигментных пятнах, зато на бабуле расшитая диковинными птицами рубашка и широкая голубая юбка. Длинные бусы в несколько ниток свисали почти до пояса, голубенький кокошник кокетливо сидел на белых волосах. В морщинистой руке бабуля сжимала жёлтую клюку, сверху на палке был вырезан череп с оскалившейся улыбкой.

Смуглая Любава с подчёркнуто независимым видом прохаживалась по комнате.

— Недоброго, — громко отозвалась она. — Что думаешь о стаях мышей и птиц, которые встречали по пути самых сильных из нас?

Я остро пожалела, что заговорила. Красотка с рентгеновским взглядом была очень не прочь поскандалить. Понимаю её желание устроить высшей ведьме разбор полётов, только мне в их ссору влезать не стоит.

— Видимо, это было началом отбора, — промямлила я.

— Только почему-то это начало не коснулось ни вечно толстеющих сплетниц, ни прихлебательниц Лукерьи! — Любава недобро прищурилась. — И вообще никого из тех, кто точно не пройдёт отбор.

— Ты сейчас на что намекаешь? — высшая ведьма покраснела не только до ушей, но и до бородавок.

— Не намекаю, а говорю как есть! — чётко проговаривая слова, ответила Любава. — Ты хотела избавиться от сильных соперниц.

— Я здесь вообще не причём, сама после полуночи сюда вылетела! — взвизгнула Лукерья.

— Почему тогда на мою ступу налетали вороны и совы, а слабым ведьмам даже летучие мыши не встретились? — ледяным голосом спросила Любава. — Все понимают, что на отборе выберут меня, тебя или Олесю.

У меня подогнулись колени. Вот это расклад! От меня будут ждать чудес, но я же не ведьма, я — обычный психолог.

В коридоре заиграли дудки, напоминающие сигналы охотничьих рогов из исторических фильмов. Ведьмы-соперницы молча испепеляли друг друга ненавидящими взглядами. Двери распахнулись. В комнату шагнул мужчина лет сорока пяти — длинноволосый, с усами и бородкой, лицо аристократическое и очень симпатичное. Вид у мужчины был такой, словно предстоящий отбор его забавляет. Следом за порог один за другим ступили ещё двое, ненамного старше первого. Совершенно лысый брутальный мужик с длинными, завитыми усами обвёл взглядом ведьм так, словно явился в собственный гарем. На меня посмотрел с особым интересом. Это и понятно, выделяюсь я сейчас сильно. Хорошо хоть Мурчика не взяла: все ведьмы пришли без помощников. Третий мужчина с роскошной бородой до пояса зашёл с откровенно скучающим видом. Похожи все трое были как братья — породистые лица, каштановые волосы, красивые фигуры. Одеты просто — рубахи с вышивкой и штаны. За ними в комнату проскользнула худенькая старушка в тёмной юбке и серой рубахе. Острый нос, острый взгляд, через рукава рубахи проглядывают очертания острых локтей. Слишком много острого для одного человека.