И с тремя из шести перечисленных я лично знаком. Нет повода собой не гордиться. С остальными двумя – нет. И не стремлюсь, мне этих трех хватает.

– Надеюсь, хоть с ними проблем не возникнет, – скорчила грустную рожицу Олеся. – Все же ветераны.

– Надейся, – бодро согласился Валяев. – Да ладно тебе! С ними на самом деле все произойдет легко и просто. Финал схваток предсказуем, а добычу они, как и наш прекраснодушный друг, тоже проигравшим вернут. Поверь, так и случится. Этим ребятам куча шмоток погоду не сделает, а игровые показушные красивые жесты они очень уважают.

– За Гедрона не поручусь, – хмыкнул я. – Прижимистый товарищ.

– Ну, если только он не выпендрится. А остальные – в обязательном порядке. Кстати, «Воины Света» тоже завтра дерутся. Их схватка последняя, в одиннадцать часов вечера.

– А с кем? – заинтересовался я.

– С кем? – Валяев достал телефон. – С кем, с кем… С некими «Вестниками Ветра». Неплохой клан, крепкий, но до молодцев Мастера Стрекоз ему как до Пика Коммунизма.

«Вестники Ветра»? Так это же клан моего приятеля Толстого Вилли! Однако, не повезло им со жребием, не повезло.

– Однако. – Валяев пошерудил пальцем по экрану коммуникатора, недоверчиво сдвинул брови, а после нехорошо улыбнулся. Ей-богу, славно то, что мы к этой улыбке никакого отношения не имеем. И не завидую тому, кому она адресована. – Извините, друзья, но мне надо бежать, дела не терпят отлагательств. Спасибо вам и за компанию, и за разговор, и за то, что сразу не послали куда подальше. Серьезно, спасибо. Надоело уже осознание того, что никто меня не любит, потому что я козел. Ну, я так-то он и есть, но все-таки… Путано вышло, но вы, думаю, поняли, что я хотел сказать? Да? Вот и славно!

Излил на нас Валяев весь этот поток сознания и был таков. Даже коньяк не допил. И с собой не прихватил, вот как заторопился.

– Как это точно и верно, – вздохнула Верейская и откинулась на спинку стула.

– Ты о «спасибо, что не послали»?

– Нет. О том, что он редкий козел, такой, каких поискать, да еще и не найти. Налей мне коньяку, Киф, теперь уже можно. А лучше давай по-быстрому добьем эту емкость, а после пойдем ко мне. В конце концов, имею я право на небольшой отдых душой и телом или нет? Как, между прочим, и ты. Нас, живых душой людей, в этом здании по пальцам перечесть. Причем, может, и одной руки на это хватит.

– Давай, – не стал спорить я и разлил коньяк по стопкам. – Почему нет?

Не знаю уж, что именно Олеся вкладывала в слова «отдохнуть душой», может, некую ментальную близость, возникшую между нами и никуда до сих пор не девшуюся, даже несмотря на то что я не так давно на одно ее предложение ответил категоричным отказом, или же она имела в виду задушевный разговор после того, как мы телесно отдохнем. Скорее всего, одна из версий верная, но какая именно, нынче мне узнать не удастся. Просто уснула моя подруга почти сразу после того, как я с нее слез. А может, даже и до того. Но лучше буду думать, что после, это не так обидно.

Ну и пусть ее. Вымоталась Олеська, вымоталась, по ней видно. Не иначе как последние дни держится на амбициях, кофе и упрямстве, а это, между прочим, последний рубеж карьерной обороны, за ним ничего хорошего перегнувшего палку служилого человека не ждет. В лучшем случае – неминуемая непростительная деловая ошибка, следующий за ней нервный срыв и антидепрессанты, в худшем – все тот же срыв, только сопряженный со скандалом в офисе, «волчий билет» и затяжной алкогольный клинч. И добро еще, если алкогольный.