— Молодой человек, — сказал министр, беспокойно барабаня пальцами. — Вы вошли в окно, вместо того чтобы идти в дверь. Я охотно помогу вам, но соответствующее разрешение должно исходить от министра иностранных дел; я не могу так запросто впускать иностранцев на территорию военно-морской базы и предоставлять верфи в их распоряжение. Итак, письменное заявление в министерство иностранных дел. Желаю удачи!
Я с ужасом представил себе поток входящих и исходящих... Ну как не позавидовать простым нравам эпохи Кон-Тики, когда на пути людей не стояли препятствия в виде письменных заявлений.
Попасть к министру иностранных дел было значительно труднее. Норвегия не имела своей миссии в Перу, а наш предупредительный генеральный консул Бар мог свести меня только с советником министерства. Я боялся, что этого окажется недостаточно. Настало время испытать действие письма от доктора Коэна президенту республики. Я обратился в канцелярию президента с просьбой об аудиенции у его превосходительства дона Хосе Бустаманте и Риверо, президента Перу. Несколько дней спустя мне передали, чтобы я явился во дворец к двенадцати часам.
Лима — современный город с полумиллионным населением, раскинувшийся на зеленой равнине у подножья пустынных гор. Архитектура города, а особенно сады и насаждения, делает его одной из красивейших столиц мира, — нечто вроде современной Ривьеры или Калифорнии с вкраплениями произведений старого испанского зодчества. Дворец президента находится в самом центре города и тщательно охраняется вооруженным караулом в колоритных парадных мундирах. Аудиенция в Перу — дело серьезное, и мало кто видел президента кроме как в кино. Солдаты в новеньких портупеях провели меня вверх по лестнице к началу длинного коридора, где меня зарегистрировали трое дежурных в штатском, после чего впустили через громадную дубовую дверь в большой зал с длинными столами и рядами стульев. Здесь меня встретил человек, одетый во всё белое; он попросил меня присесть и исчез. Мгновенье спустя открылась большая дверь, и меня ввели в еще более роскошный зал, где навстречу мне вышло некое важное лицо в безупречном мундире.
«Президент!» — решил я и стал по стойке «смирно». Но нет, человек в мундире с золотым галуном предложил мне старинный стул с прямой спинкой и улетучился. Не просидел я на кончике стула и минуты, как открылась новая дверь, и слуга с поклоном предложил мне войти в большое роскошное помещение с позолотой на стенах и на мебели. Он тут же исчез, а я остался сидеть в полном одиночестве на старинном диване, видя через открытые двери анфиладу других пустых залов. Стояла такая тишина, что было слышно чье-то осторожное покашливание в одном из дальних залов. Затем послышались четкие шаги, я вскочил и неуверенно приветствовал важного господина в военной форме. Но и это был не президент. Я разобрал, что президент просил приветствовать меня — он сейчас освободится после заседания кабинета министров.
Спустя десять минут тишина снова была нарушена твердыми шагами; вошел человек весь в золотых шнурах и эполетах. Я вскочил с дивана и отвесил глубокий поклон. Вошедший поклонился еще ниже и повел меня через целый ряд залов и вверх по лестнице, устланной мягким ковром. Он покинул меня в крохотной комнатушке, где только и было места, что для новенького кожаного стула и дивана. Вошел маленький человечек в белом костюме, и я с отчаянием подумал: куда меня поведут теперь? Но он никуда меня не повел, а только приветливо поздоровался и замер в ожидании. Это был президент Бустаманте и Риверо.