– Тут мы в безопасности, – в ответ на его думы сказал Радослав.

Печь уже была затоплена, огонь разгорался в ее чреве, прыгал и скакал, подобно юркому шустрому зверьку.

– Скоро станет тепло, – отозвался Вукашин. – Надо бы насчет ужина подумать.

– Небойша что-то долго возится, – заметил Радослав.

– Я пойду…

Договорить Вукашин не успел: Небойша возник на пороге. Он с трудом переводил дыхание – кажется, из-за быстрого бега. А дверью громыхнул так, что Вукашин сразу подумал: не испытал ли и Небойша того же, что и он сам?

Задвинув засов, Небойша обернулся к товарищам. Лицо у него было бледное и взволнованное.

– Что случилось? – спросил Радослав. – От кого ты бежал?

Небойша обвел комнату взглядом, дольше всего задержавшись на окнах.

– Сено нашлось, воды я коням дал. Тот дом, возле опушки… Там все взял. – Он помолчал немного, присел возле печи и протянул руки к огню, словно никак не мог согреться. Радослав и Вукашин ждали, не торопили с ответом. – А что запыхался… Бежал, хотел скорее сюда добраться. – Он снова покосился на закрытые ставнями окна. – Смешно, конечно, но мне казалось, будто кто-то наблюдает за мной.

– Наблюдает? Кто? – недоверчиво спросил Радослав. – Здесь же нет никого, ни единого человека.

– Так-то оно так. Не знаю, что на меня нашло.

– Я это тоже почувствовал, – выпалил Вукашин, – когда за дровами ходил.

Радослав натянуто рассмеялся:

– Вы, ребята, как дети малые. Почудилось – только и всего. День был тяжелый, сами видите, что тут творится. Немудрено, что страшно. Но воли страху давать нельзя. – Он хлопнул себя руками по бедрам и развернулся спиной к товарищам, показывая, что разговор окончен. – Давайте-ка ужин приготовим.

– Может, окна заколотим? – внезапно предложил Небойша.

Радослав хмуро поглядел на него:

– Я же сказал: дадим волю страху, так и в самом деле до утра не доживем. Чего нам бояться-то, трем здоровым мужикам? Дверь на замке, оружие при нас. Хватит, Небойша!

Тот пожал плечами и не стал перечить, подчинился, хотя не был согласен.

Съестного у них оставалось немного, но в доме нашелся черствый хлеб и кусочек сала.

– Переночуем, а завтра в путь. Вернемся в город, – сказал Радослав. Все трое сидели за столом, поглощая скромные припасы. Аппетита ни у кого не было, но Радослав велел подкрепиться: силы им понадобятся. – Нечего больше в горах делать. Расскажем, что видели, пусть в Городском совете решают, как быть.

– А что они могут решить? – спросил Вукашин.

Радослав отправил в рот кусок хлеба.

– Соберут отряд побольше, чтобы прочесать соседние…

В этот момент послышался какой-то шум. Все замерли.

– Вы слышали? – прошептал Небойша. – Что это было?

– Кажется, смеялся кто-то, – проговорил Вукашин, понимая нелепость своих слов. Но это и в самом деле был смех – чистый, звонкий, прозрачный, как вода в роднике.

– Ребенок смеялся вроде бы, – подтвердил Радослав.

Они прислушались, но все было тихо.

«Показалось», – хотел было сказать Вукашин, но не успел вымолвить ни слова, как смех повторился, только уже громче и явственнее. А вслед за этим женский голос произнес совсем рядом: