А еще через несколько секунд с него бесшумно исчез Изрельс вместе с женой, которую за миг до этого крепко обнял за талию.

– Ой!.. – ахнула Лета, обнаружив, что уже сидит на диване в совершенно незнакомой гостиной.

Ее стены были обиты салатовым шелком, по потолку плыли облака и летели стаи птиц, на полу роскошным летним лугом цвел ковер, а у окон стояли изящные керамические вазоны с живыми цветами.

Ее муж сидел рядом, исподтишка поглядывая на это разноцветье, и внимательно следил за выражением милого лица.

– Счастье мое… – теперь магистр точно знал, что будет повторять любимой эти слова по сто, по двести раз в день, лишь бы она поверила, забыла все обиды и его ошибки, – я нанял художника-эльфа, чтобы он по-новому отделал наш дом. Отсюда он отправится перекрашивать северный и южный дворцы, мы переедем в тот, который тебе понравится больше. А сейчас тебе нужно поесть и переодеться, я купил швейную мастерскую, и они должны были уже приготовить тебе несколько платьев.

– Изр, ты думаешь, самое главное для меня – цвет стен или куча одежды? – пристально всматривалась в его глаза Летуана.

– Нет, – печально качнул он пропыленной вишневой гривой, – я точно знаю, тебе это совершенно не важно. Но мне так хотелось, чтобы наш дом изменился, стал таким, какой больше нравится тебе. И я сам стану другим… уже стал, когда понял, насколько глуп и слеп был. Занимался чем угодно, только не тем, что для меня дороже всего в жизни. Твоим счастьем, любимая. Настоящим, откровенным… я хорошо помню, как это было. Сердце обливается кровью от понимания, что сам, своими собственными руками лишил себя всего самого лучшего и светлого.

По его щеке скатилась скупая слезинка, и магистр, неожиданно смутившись, как подросток, низко опустил голову, пряча невольное свидетельство своего раскаяния.

– Любимый… – Лета крепко прижала его к себе, погладила роскошные волосы и, почувствовав под ладонями песок и комочки сгоревших прядей, сказала вовсе не те слова, которые рвались с языка: – Пойдем-ка купаться. Не хочу, чтобы такой красивый дом пах дымом Рандолиза.

Магистр согласно кивнул и, вмиг избавившись заклинанием от одежды, перенес себя и жену в огромную серебряную купель, стоящую посреди купальни. Здесь стены по-прежнему оставались белоснежными, но по ним густо вились так хорошо знакомые Летуане виньетки из фиалок и ирисов.

– Кстати, – пробормотала алхимичка, с удовольствием подставляя утомленное тело магическим мочалкам, – у меня есть зелье… несколько капель – и твои узоры сойдут.

– Не хочу… – прошептал ей на ушко магистр, подтягивая плавучий столик, уставленный любимыми блюдами Летуаны. – Ты ведь создала их с любовью, я сразу понял. И почему ты говоришь только о моих? – заинтересовался он через минуту.

– Мне узоры сделал кеори – мы искали способ не отдавать его Маржидату. Или Рандолизу, как я теперь понимаю, – огорченно призналась она.

– От Рандолиза там давно остался только облик, – хмуро сообщил магистр, крепче прижимая к себе жену, – поэтому не думай о нем, любимая. Теперь я могу точно сказать, куда пропадали адепты из академии Айгорры и провинциальные целители и ведьмы. Он уже давно кормит живой мрак попавшимися ему в сети магами и успел превратиться в настоящего монстра. Безжалостного, коварного и хитрого, как все безумцы.