– Так, – свирепо прищурилась принцесса. – Следовательно, ты считаешь, что я нагуляла в пущах ребенка?

– И одной секунды так про тебя не подумал, – возмутился Тод. – Ты бы скорее перебила всех оборотней. Но городской глава Маржидата сказал, что ты была с малышом, и это наверняка наказание дриад. Хотя обычно они справедливы… и уже попросили за тебя прощения.

– Когда? – задала вопрос принцесса, хотя ответ интересовал ее мало.

Успела понять, что маги во главе с Тодом все эти дни шли по их с Летой следам и знают обо всем, кроме Кео. Видимо, хитрый градоначальник постарался не проговориться, чтобы не упустить свою выгоду. Но принцессу сердил не он, а лукавый обман, в который безоговорочно поверил ее хозяин. И сообразил, что, признав ребенка, немедленно получит ее согласие, вон, даже жреца уже притащил.

Как же горько, ведь до последнего надеялась, что он все поймет и исправит свои ошибки. Зря, как выяснилось, зато все стало понятно, и теперь можно наконец отомстить – ударить так же больно, как ударил он.

– Когда мы пришли в Маржидат, – отхлебнув из бокала какое-то питье, Тодгер поморщился и продолжил тем же спокойным и заботливым голосом, не подозревая, как напрасно пытается показать свое миролюбие, – выяснилось, что Рандолиз служил там городским магом под личиной одной из своих жертв. И когда забирал вас, то усыпил всех жителей до единого, чтобы никто ничего не заметил. Даже женщин, готовивших на огне еду, мужчин, работавших в кузнице и на крышах, детей, перебегавших дорогу. Пришлось задержаться, раненых было больше трех сотен, из них два десятка – тяжело покалеченных и обожженных. Поэтому вам и пришлось пробыть в том храме так долго…

Маг смолк и тяжко вздохнул, разрываясь между данной самому себе клятвой отныне обо всем откровенно рассказывать Дарочке и досадой, что невольно заставил любимую лишних полтора часа терпеть присутствие подлеца Рандолиза. Хотя все они сразу поняли, услыхав про ритуал Генгройта, что черный безумец заманивает в какое-то потайное капище именно их, и потому никогда не позволит себе всерьез обидеть приманку, пока ловушка не захлопнется за крупной дичью. Потому и вели себя с виду покорно и растерянно, как сельские пастушата, зато загодя активировали все амулеты и приготовили самые мощные заклинания.

– Тодгер… – наивно хлопнув ресницами, кротко осведомилась принцесса, – а разве их величества признают внуком ребенка какой-то рабыни?

– Прости. – Тод на миг прикрыл глаза, и его губы исказила болезненная гримаса. – Я виноват… очень. Мне в тот день отказала выдержка. Хотя ты сама затеяла спор, но я должен был сдержаться. А во дворце, разумеется, ничего не знают. Изрельс объяснил королю, что я догнал наглого шантажиста и убил, а ты за это дала согласие выйти за меня замуж.

Он смолк и с обреченным видом принялся отскребать с кубка несуществующую мусоринку.

– Но я ведь его не давала? – начала свирепеть принцесса.

– Я помню, – не поднимая взгляда, тяжко вздохнул маг, – очень хорошо помню, не сомневайся. И собирался отвести тебя к родителям, они не сильно удивятся, узнав, что ты передумала. Но этот малыш… пойми, я ведь не выдержу ни единой шуточки придворных острословов или ехидной ухмылки. Буду убивать за каждый косой взгляд.