– Что ты называешь маленьким подарком? – покосившись на живой мрак, преодолевший уже почти половину расстояния до ложи, недоверчиво прищурился маг, точно знавший, что мало этот жулик не запросит.

– Одну из рабынь, любую, – скромно потупился ифрит. – И я поделюсь с тобой бесценным знанием.

– Кого он называет рабыней? – безразличным голосом поинтересовалась обретшая наконец возможность разговаривать Дарочка, которую Летуана предусмотрительно утянула в сторонку от занятых истинно мужскими делами магистров.

– Кого же еще, – едко усмехнулась алхимичка, – если, кроме нас, тут никого нет?

– Ты так же умна, как и прекрасна, яхонтовая, – маслено заулыбался ифрит. – Надеюсь, хозяин решит расстаться именно с тобой. Колючие цветы мне давно не по нраву.

– Даурбей, – вежливо попросила Лета, стараясь не смотреть на бесчувственного мужа, к которому ее тянуло, как пчелу к варенью, – не забудь, пожалуйста, забрать Рандолиза у этого наглеца, прежде чем размажешь его по стенам этого цирка.

– Ты уже по нему соскучилась? – усмехнулся маг, лихорадочно перебирая в уме сотни способов выхода из безнадежной ситуации, которые его память хранила именно на такой случай, и не находил ни одного, стоящего внимания.

– Не успела, – отозвалась алхимичка и кровожадно усмехнулась. – Просто мечтаю провести над ним серию опытов.

– Не нужно опытов, – дернула плечиком Дарочка, – а то я разлюблю алхимию. Лучше отдайте его Извергу, он и сам с ним отлично расправится. Сделает черным рабом… будет служить вам вместе вон с тем бычком в красных штанах.

– Ты кого пытаешься оскорбить, несчастная? – взрыкнул ифрит, и его круглые глаза начали наливаться кровью.

– Зря ты его задела, – огорченно прошипел Даурбей, отлично знавший, что вовсе не за добрый нрав заключали маги древности своих коллег в различные сосуды.

– Кео! – выкрикнула Дарочка, рассмотрев злобный оскал придвинувшейся к ней рожи размером с тазик.

– Что? – не понял магистр и смолк, обнаружив невероятное зрелище.

На плече принцессы сидел самый настоящий кеори с уже прорезавшимися крылышками. Он был одет в пышное розовое платьице и походил на Дарочку синими глазками и расцветившими личико узорами.

– О-о-о… – узрев малыша, потрясенно выдохнул ифрит и тотчас, молитвенно сложив на груди огромные кулачищи, пискляво заныл: – Пощади, великолепная, обманулся, совсем отстал от жизни, тысячу лет в медной банке, не вели наказывать, сам исправлюсь…

– Ответь Даурбею на его вопрос, – мгновенно нашлась Летуана, сразу сообразившая, что осмелел ифрит вовсе неспроста. И далеко не по глупости.

– Слушаюсь, прекраснейшая! – с пылом, как самый вышколенный лакей, ответил узник лампы и преданно вытаращил на Даурбея мгновенно ставшие узкими и подобострастными глазки. – Убить очень трудно, в нем много силы. Но оно и само сдохнет от солнца часа через два, если не получит жертву.

– А если получит? – проницательно прищурился Даур.

– Уйдет в свои миры, но прежде скинет все сути пожранных жертв.

– Это как? – не поняла Дарочка. – Души, что ли?

– Не души, прекраснейшая, – кротко опустил глазки ифрит. – Магические сути. Неодаренных людей и животных он тоже ест, но воспоминаний о них не сохраняет, а вот сути магов бережет, как жадина – кучи золота. Из них он черпает знания и дополнительный резерв, и чем больше магов съест, тем мощнее. Но и платит за них не скупясь. Выбрасывает разом столько энергии, как хороший источник.